tag:blogger.com,1999:blog-61030706120483484402024-02-19T14:18:33.114+06:00Заметки дидаскалаоб экзегетике Нового Завета, библеистике и христианском богословииUnknownnoreply@blogger.comBlogger24125tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-27915469312671881732016-10-18T01:35:00.004+06:002016-10-18T01:36:26.583+06:00Не путайте вопрос с ответом<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div class="separator" style="clear: both; text-align: center;">
<a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/izob.jpg" imageanchor="1" style="clear: right; float: right; margin-bottom: 1em; margin-left: 1em;"><img border="0" src="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/izob.jpg" /></a></div>
<div style="text-align: justify;">
Нам хочется благополучия и радости. Это естественное стремление во многом определяет людские планы и усилия. Но движение к счастью, зачастую, парадоксальным образом становится и источником многих бед. Разрушить свою или чужую семью, угробить здоровье, унизить, украсть, убить – что только не делается на пути к мечте. Не только в частной жизни. Государства и сообщества порождают бесчисленные идеологии и движения, обещающие благо, но готовые уничтожать всех мешающих и лишних. Строятся новые «миры» и возрождаются старые. Ведутся войны. Витают грёзы о величии сгинувших империй. Страшные фигуры прошлого вновь становятся кумирами. Люди мечтают о том, какое будет счастье, когда всё планируемое получится. И всегда есть готовые платить страшную цену за ожидаемую радость.</div>
<a name='more'></a><div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
То же самое и в религиозной сфере. Если мы не в состоянии обустроить свою жизнь – пусть бог или боги сделают это. Жертвы? мучения? издевательства над кощунниками, еретиками, отступниками или неверными? войны? – всё что угодно именем божьим. Лишь бы было благословение высших сил, лишь бы побеждала «правильная вера», лишь бы быть «духовно» счастливыми. Мир наполнен вдохновенным фанатизмом. Здесь все ругают всех. Здесь даже приверженцы одного учения часто не согласны между собой. Но принципиально ничего не меняется. Есть твёрдое убеждение, что за благословение нужно бороться до своей и чужой крови, так что в подвизающихся и проклинающих нет недостатка.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, всегда можно воскликнуть: а что вы хотели от безбожного мира или от ложных верований? Там грех и глупость человеческая, а вот у нас… Однако важно видеть, как именно люди попадают в западню, как возникает подмена смысла, путаница, непонимание природы вещей. Стоит проверить, а не лежит ли и мой путь в неправильную сторону, а не угодил ли и я в ту же ловушку дурного мышления, когда, казалось бы, «духовное» стремление, вдруг обращается в нечто, позорящее веру.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
При множестве источников обмана, один из главнейших как раз связан с неверным взглядом на причины Божьих благодеяний. Обычная для окружающего мира модель борьбы не позволяет увидеть, что во многом благословения – вовсе не результат наших усилий. Они даны как проявление Божьей милости. Более того, они не конечная цель взаимоотношения с Богом, но только начало, первое слово в диалоге. В некотором смысле, благо – это Божий вопрос к нам, приглашение к дальнейшему разговору. Но стоит перепутать вопрос с ответом, и общение с Богом начнёт приобретать бессмысленную форму, превращается в пустое блуждание по замкнутому кругу.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Подлинное место благ в человеческой жизни хорошо описывается апостольскими словами, некогда прозвучавшими для заблудившихся жителей Листры. Там случилось весьма необычное происшествие, описанное Лукой в Деян. 14:8-20. Апостолы Павел и Варнава проповедовали в этом городе и хромой от рождения человек, уверовав, был исцелён именем Господа Иисуса Христа. Не первая проповедь, и даже не первое исцеление в жизни Церкви. Но на этот раз случилось нечто неожиданное: «Народ же, увидев, что сделал Павел, возвысил свой голос, говоря по-ликаонски: боги в образе человеческом сошли к нам. И называли Варнаву Зевсом, а Павла Ермием, потому что он начальствовал в слове. Жрец же [идола] Зевса, находившегося перед их городом, приведя к воротам волов и [принеся] венки, хотел вместе с народом совершить жертвоприношение» (14:11-13). Для людей XIX века Зевс и Гермес (Ермий) – старая сказка. Но для тех жителей Листры это являлось обычным элементом их мировоззрения.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В соседней Фригии была популярна легенда: два бога, Тархант и Рант (в греческой версии отождествляемые с Зевсом и Гермесом) ходили по тем местам в человеческом облике, но никто не оказал им гостеприимства. Наконец одна пожилая пара приняла их и была обильно благословлена, остальные же люди подверглись суду. Возможно эта история, а возможно другая подобная ей побудила жителей Листры поспешить с выражением своего почитания. Старая легенда вновь обрела жизнь. Не повторить бы ошибок, не упустить бы своё счастье.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, апостолы возмутились: «Варнава и Павел, услышав [о сем], разодрали свои одежды и, бросившись в народ, громогласно говорили: мужи! что вы это делаете? И мы – подобные вам человеки, и благовествуем вам, чтобы вы обратились от сих ложных к Богу Живому… И, говоря сие, они едва убедили народ не приносить им жертвы» (14:14-15, 18). Больше всего поражает здесь не нелепая языческая вера, но то упорство, с которым она проявляется. «Едва убедили» – представляете? Люди в разодранных одеждах мечутся, кричат, доказывают, что они не боги, а местные жители не спешат отказываться от планов их почтить. Нелепо? Но, а вдруг сработает? Ведь благо казалось столь близким, реализация мечты столь доступной.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Возможно, пережитое разочарование поспособствовало и тому, что враждебные апостолам Иудеи из Антиохии и Иконии смогли переубедить народ так, что Павла вскоре постарались убить, побив камнями (14:19). Так что путь от восхищенья до ненависти оказался весьма коротким. Нам легко посмеиваться над нелепостью древних языческих верований, но стоит отметить, как просто в этой среде возникало насилие. Да и многие современные движения (с вполне языческим возвеличиванием человека, нации или государства) весьма непринуждённо трансформируются из поисков величия и процветания в довольно людоедские сущности. Попытки подлатать что-то терпят провал. Необходимо коренное изменение мышления, покаяние.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Стоит присмотреться к тому, как именно апостолы попытались переубедить собравшихся. Что можно рассказать о Боге тем, которые и с глупым упорством стремятся приносить жертвы предполагаемым богам, и готовы убивать людей? Они заявили: «И мы – подобные вам человеки, и благовествуем вам, чтобы вы обратились от сих ложных к Богу Живому, Который сотворил небо и землю, и море, и все, что в них, Который в прошедших родах попустил всем народам ходить своими путями, хотя и не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши» (14:15-17). Апостолы говорят о необходимости обращения к Творцу вселенной, о том, что вся теперешняя религиозность – ложь, хотя и допущенная Тем, Кто позволил ходить своими путями, но не угодная Ему.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Для нас интересно, что они в столь краткой речи посчитали нужным упомянуть о благодеяниях Божьих, и о том, какую роль они играют. Своевременный дождь и плодоносное время, пища на столе, радость в сердце – для сельскохозяйственного мира именно так звучит описание счастья. Молитвы и жертвы теснее всего были связаны со всем этим. И каждый раз, когда что-то шло не так, люди мучительно пытались понять, как же угодить своим богам, чтобы те послали благо, и каждый раз, получая нечто, они видели здесь плод своей верности и мудрости в отношениях с высшими силами. Впрочем, не столь уж многое изменилось с тех пор. Сегодня суеверия наполняют жизнь, а мифы заменяют историю и реальность. И всё та же тоска по благу, радости и удаче. И всё то же неумение найти правильный путь и нежелание отказаться от привычного образа действий.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Однако апостолы неожиданно перевернули всё с ног на голову (или с головы на ноги). Благодеяния не зарабатываются. Они даны Богом сразу. Они достаются всем, даже неверным, незнающим, ничего не сделавшим для их получения. Как свидетельство о Нём Самом. Как приглашение обратиться, покинуть собственные пути и пойти по Божьей дороге. Главное, не как результат религиозных усилий. Теперь то, что виделось как цель, осталось за спиной. Исчез стимул, ориентир в поклонении. Бессмысленно выпрашивать то, что уже получено. Нет нужды приносить жертвы, надеясь на благо. Бог ждёт не просьб, а обращения.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, христианам легко согласиться с тем аспектом этой мысли, который подразумевает нелепость языческого мировоззрения. Но нам стоило бы задать вопрос и себе: не случилось ли так, что заблуждение, выкинутое через главный вход, проползло с чёрного? Не привносится ли в отношения с истинным Богом старая модель поклонения как поиска благодеяний? Не превратился ли в нашем сознании Бог в некого торговца удачей, обменивающего её на воздержание, молитвы и посещение богослужений? Может быть, и у нас прекратился диалог: Божий вопрос в виде Его даров уже прозвучал, а ответа всё нет? Потому что действительно необходимый ответ заключается в том, что сам Бог становится целью наших устремлений. Мы любим Бога как Бога, а не как вещь, весьма полезную в быту.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Здесь можно провести параллель с учением о спасении. Апостол Павел утверждает: «Благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился. Ибо мы – Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (Еф. 2:8-10). Дела представлены в виде следствия Божьего действия, а не его причины. Но постоянно в церковной среде возникают иные представления. Спасение перестаёт восприниматься как результат благодати, но настойчиво зарабатывается и отстаивается с помощью дел. Они становятся всё более изощренными, похвала себе всё более значимой (хотя порой и замаскированной благочестиво-постным видом), а сам Бог всё дальше уходит на второй план. По сути, мы опять имеем дело всё с тем же язычеством, где благо не мыслится как дар, но как ответ на сделанное человеком, и где отношения с божествами ограничены получением благодеяний. Просто в столь «возвышенной» сфере всё это не так заметно.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Как легко критиковать мир, погрязший во зле. Как просто отмечать со стороны тупиковость жизни, сосредоточенной лишь на радости от сытости, удачи, похоти, богатства, идеологических побед или национального величия. Но стремление к благам – значимая и искушающая сила. И она легко подбрасывает нам старые мечты, пусть иногда и в новой, более «духовной» обёртке. Она заставляет игнорировать уже заданный Божий вопрос, Божий призыв искать Его и делать Его дела. Вместо этого вновь звучит наше встречное прошение о новых и новых благодеяниях.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Такая позиция не позволяет по-настоящему изменить жизнь, вырваться из старого круга. Она разрушительна для нас самих и опасна для тех, кто оказывается рядом. Весьма неразумно топтаться на месте в пустых мечтаниях и путать благой Божий призыв с воображаемым ответом на наши попытки что-то ещё себе выторговать. Так что стоит помнить апостольское понимание ситуации: Живой Бог благодеяниями свидетельствует о Себе, чтобы мы шли не к благодеяниям, но к Нему.</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-85135483588838180332016-09-12T12:49:00.000+06:002016-09-12T12:50:54.443+06:00Куда спрятался мой дар?<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div class="separator" style="clear: both; text-align: center;">
<a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/Poster.jpg" imageanchor="1" style="clear: left; float: left; margin-bottom: 1em; margin-right: 1em;"><img border="0" src="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/Poster.jpg" /></a></div>
<div style="text-align: justify;">
«У каждого христианина есть духовный дар» – редкий проповедник не произносил эту фразу. Ему хорошо. Он стоит за кафедрой и тем самым свой «дар» наглядно всем демонстрирует. Обычно есть ещё несколько счастливчиков, которые вполне определились со своими «дарами». Они слушают с явным удовлетворением. Но немало и тех, которые ощущают растерянность и смущение. Некоторые не могут понять, что за дар у них есть. Другие, вроде бы, что-то обнаружили, но не знают – дар ли это. Немало и тех, которые уже давно разочаровались во всяких поисках и привычно пропускают эти слова мимо ушей. Неужели Бог одаривает человека как-то исподтишка, так что дар можно и не заметить? И почему апостолы, хотя и призывают: «Служите друг другу каждый тем даром, который получил» (1 Пет. 4:10), но не спешат рассказывать, как обнаруживать этот дар?</div>
<a name='more'></a><div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Похоже, мы просто не туда смотрим. Неверные ожидания вполне могут помешать нам разглядеть, что именно мы получили. Самая распространённая точка зрения: дар – это особая <em>способность</em>, данная христианину Богом. Поэтому человек вглядывается в себя, пытаясь эту способность увидеть. Анализируются таланты, склонности, навыки, желания, успехи. Хорошо тем, у кого есть яркое умение проповедовать. Но как быть всем остальным? Утешиться универсальным «даром молитвы»? Сказать, что нужно кому-то и «накрывать на стол»? Но остаётся сомнение: Бог действительно даровал особую способность накрывания столов? Это и есть дар? И как быть другим, чьи услуги у стола не понадобились, или кто физически не может делать и это?</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Важно заметить, что в основных текстах, говорящих о дарах (Рим. 12:4-8; 1 Кор. 12; Еф. 4:7-16), акценты расставлены иначе. Вовсе не способности выступают на первый план. Апостол Павел каждый раз использует для описания церкви образ тела, состоящего из различных членов. Оно похоже на человеческое тело, в котором «не у всех членов одно и то же назначение» (Рим. 12:4), в котором благодаря разнообразию все друг в друге нуждаются (1 Кор. 15:22), и которое «Бог так составил… что наиболее обделенному члену оказал особую честь, чтобы не было разделения в теле, но члены одинаково заботились бы друг о друге» (1 Кор. 12-24б-25). Фактически, речь идёт не об индивидуальных способностях, но о <em>ролях</em>, которую верующие играют во взаимодействии с братьями и сёстрами в церкви.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Само описание даров также содержит указание на такое взаимодействие: «Каждому дается проявление Духа на пользу. Ибо кому чрез Духа дается слово мудрости; кому же – слово знания, в согласии с тем же Духом…» (1 Кор. 12:7-8). Не сказано, что Дух наделяет просто мудростью или знанием, то есть некой личной способностью. Но даётся именно «слово», то есть возможность принести пользу другим. Вне ответа на нужду дар вообще не имеет смысла. Более того, о дарах говорится параллельно с «назначениями» (Рим. 12:4), «служениями» и «действиями» (1 Кор. 12:4-6). Всё это в контексте практически синонимы. Одарённый человек ставится Духом на то место, в теле церкви, на котором он будет играть свою роль, будет способствовать общей жизни тела. Дар и есть возможность соучастия в общецерковной жизни.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Индивидуальные способности – не важно, получены они от рождения, появились в результате обучения, или даже обретены сверхъестественным образом – ещё не являются сами по себе дарами, о которых идёт речь в указанных текстах. Важно их приложение к конкретным нуждам. В этом отношении примечательны слова апостола Павла, обращённые к римлянам: «Я жажду увидеть вас, чтобы уделить вам некоторое дарование духовное для утверждения вашего» (Рим. 1:11). Почему дарование «некое»? Нежели Павел, рассказывающий о себе как о вестнике Евангелия, не знает, что будет делать в Риме? Но видимо, он понимает, что особенности его духовного служения будут определяться не просто его способностями, но конкретной ситуацией в поместной церкви. Бог дарует ему сыграть роль, необходимую в свете местных церковных нужд. Более того, он уточняет: «…то есть утешиться, вместе с вами, общей верою, вашею и моею» (Рим. 1:12), сознавая и важность взаимодействия, и собственную нужду в Божьем действии через других. В Риме Павлу предстоит не просто сделать что-то для римлян, но, прежде всего, разделить с ними общую церковную жизнь.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
При подходе к дарам, как к возможности участвовать в жизни тела церкви, снимаются многие вопросы. Мы осознаём, что апостолы не учат нас искать свои «дары» по той причине, что они постоянно наставляют нас, как жить церковной жизнью, в которой всё и становится на своё место. И если в посланиях и заходит речь о дарах, то сказано о них, чтобы побудить нас лучше исполнять дарованные нам роли. Для этого нужно заниматься своим делом (Рим. 12:2-8), не разрушать всё своими амбициями (1 Кор. 12), использовать даваемую Богом силу (1 Пет. 4:10-11), возрастать, участь служению у поставленных Богом людей и сопротивляясь обманщикам (Еф. 4:7-16).</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Поэтому наша задача не искать в себе какую-то тайную способность, но видеть вокруг себя церковь как тех, кому мы нужны, и в ком мы нуждаемся. Благодаря Божьим дарам это осмысленный поиск. Дары живут в теле, «скрепляемом и соединяемом посредством всяких живительных связей» (Еф. 4:16). Потому даже немощный, неспособный ни проповедовать, ни накрывать на стол, в нормальной ситуации становится неотъемлемой частью общей жизни, где забота о его нужде и его отклик – важная часть направляемого Духом совместного взросления христиан.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Многократно повторяемая фраза «каждый должен знать свой духовный дар» порой содержит слишком сильный акцент на слове «свой». Это сбивает с толку, заставляя излишне копаться в собственных особенностях вместо того, чтобы жить как часть общины, делая, что можешь и что нужно. Страдания в стиле «я не знаю свой дар» или «мой замечательный дар никому не нужен» порождены этим смещением внимания (порою, навязанным извне). В каком-то смысле, мой дар вообще не является моим. Это Божий дар через меня для других. И если другие не попадают толком в поле моего зрения, действительно, будет не просто разобраться. Это напоминает детали, извлечённые из сложного механизма: некоторым можно найти какое-то стороннее применение, некоторые, кажется, сами по себе ни на что и не годны, но лишь помещённые на своё место, они обретают смысл и начинают работать.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
У каждого христианина, действительно, есть духовный дар. Но не нужно забывать, что ни он, ни другие не разберутся в этом даре вне жизни церкви. И потому, стоит задаваться не вопросом «какие у меня способности», но вопросом «что полезного я могу сделать для окружающих». Так приходят ответы и находятся все Божьи дары.</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-62116520955007931552016-05-07T22:02:00.000+06:002016-05-07T22:08:47.416+06:00Благословен наш Царь!<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div class="separator" style="clear: both; text-align: center;">
<a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/Cross.jpg" imageanchor="1" style="clear: right; float: right; margin-bottom: 1em; margin-left: 1em;"><img border="0" src="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/Cross.jpg" /></a></div>
<div style="text-align: justify;">
«Благословен Царь, грядущий во имя Господне!» – восклицали ученики, входившие с Иисусом в Иерусалим. Впереди Иисуса ждало предательство, арест, суд, мучение, крестная смерть и воскресение. Однако это не отклонение в сторону, не набор трагических случайностей, но необходимый путь Царя. Его царское достоинство тесно связано с Его болью. Не видя эту связь, мы не поймём ни личность Царя, ни природу Царства, ни своё место в нём.<br />
<a name='more'></a></div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Иисус Христос – Царь. Царь, которому «дана всякая власть на небе и на земле» (Мф. 28:18), Царь, перед которым преклонится «всякое колено небесных, земных и преисподних» (Фил. 2:10), Царь, который ожидает, когда «враги Его будут положены в подножие ног Его» (Евр. 10:13). «Царь царей и Господь господствующих» (Отк. 19:16). Сегодня эти библейские слова звучат столь привычно, что мы зачастую и не задумываемся, почему Он заслуживает такую власть. Сам вопрос может показаться неуместным, даже кощунственным. В конце концов, Он Бог. Творению ли спрашивать своего Творца? И тем удивительнее, что Писание настойчиво предлагает ответ: именно уничижение, служение и страдание делают Иисуса достойным Царём.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В контексте ожидания Царства евангелисты рассказывают о спорах и даже конфликтах среди учеников Иисуса по поводу того, кто из них больше, и кому сидеть по правую и левую руку. Типичный ответ Иисуса звучит так:</div>
<div style="margin-bottom: 0.5em; margin-left: 2em; margin-top: 0.5em; text-align: justify;">
Вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мк. 10:42-45).</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Две особенности Божьего Царства бросаются здесь в глаза. Во-первых, критерии величия прямо противопоставлены тем, что приняты в привычном нам мире. Не титул или положение, не сила или умение подчинять возвышают человека. Бог более всего ценит смиренное служение другим. Иерархия перевёрнута раз и на всегда.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Во-вторых, и Сам Иисус не делает для Себя исключений из законов Царства. Наоборот, Он указывает, что Его положение определяется Его служением и жертвой. В основе царского величия лежит удивительное смирение Властелина, отдающего жизнь за Своих подданных. В этом суть Царства, и её должен усвоить всякий, входящий в него.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Апостол Павел, объясняя Филиппийцам всю неуместность их соперничества и тщеславия (<strong>κενο</strong>δοξίαν, Фил. 2:3), предлагает им научиться у Иисуса Христа, который «будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил (ἐ<strong>κένω</strong>σεν) Себя, приняв образ раба» (2:6-7). Их путь – поиск пустой (κενός) славы. Его путь – «опустошение» того, что даёт подлинную славу, отказ от независимого использования Своих божественных качеств. И когда Он вновь обретает высочайшее положение, это происходит не произвольным образом. Сын Божий возвеличивается «быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени» (2:8-9). Величие оказывается результатом пройденного пути.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Данная мысль неоднократно повторяется в Писании. Можно вспомнить пророческие слова о «Рабе», сказанные Богом ещё через пророка Исаию: «Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем» (Ис. 53:12). Это исполнилось в Иисусе.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Автор Послания к Евреям говорит: «…видим, что за претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус, Который не много был унижен пред Ангелами, дабы Ему, по благодати Божией, вкусить смерть за всех» (Евр. 2:9). И вновь то же самое – величие как награда за уничижение, служение и страдание.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Апостол Иоанн, описывающий в книге Откровения данные ему Богом видения, рассказывает о некой книге, снятие печатей с которой подводит историю этого мира к концу. Он говорит, что снять эти печати может «достойный». Таким оказался лишь Иисус: «Вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее» (Отк. 5:5). Тут же звучит славословие небесных существ, в котором Его достоинство представлено, как основанное на Его искупительной жертве:</div>
<div style="margin-bottom: 0.5em; margin-left: 2em; margin-top: 0.5em; text-align: justify;">
И когда Он взял книгу, четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши полные фимиама, которые суть молитвы святых. И они поют песнь новую, говоря: Достоин Ты взять книгу и открыть печати её, потому что Ты был заклан и искупил Богу кровью Твоею людей из всякого колена и языка и народа и племени (5:8-9, пер. п/р еп. Кассиана).</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Тот факт, что Сын Божий помещён в систему заслуг, достоинств, вознаграждений, что Бог не просто суверенно решает, что имя Сына будет превыше всякого имени, но преподносит это как награду, может смутить. Появляются дурные идеи, что Иисус вовсе и не был воплощенным Богом, но то ли особым творением, то ли ангелом, то ли временным носителем божественного Логоса, то ли просто возвеличенным человеком. Подобных идей в истории было много; не мало их и сейчас. Конечно, у заблуждений есть и иные источники, однако не просто бывает смириться с мыслью, что обладающий божественным достоинством должен что-то «зарабатывать». Попытки решить эту проблему, разделив божественное и человеческое в Сыне Божьем, сказав что-то типа: Он должен был это сделать по человеческой природе, – помогают слабо. Возвеличивается и царствует не природа, но личность.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Возможно, стоит взглянуть на это с другой стороны и признать, что наше смущение может быть просто результатом испорченного восприятия. Мы слишком часто видим, что власть или сила означают произвол, что чем выше положение, тем больше стараются «урвать». Мы слишком привыкли к системе «я начальник – ты дурак», даже если и признаём её порочность. Нам трудно представить, что некто могущественный будет «играть по правилам», создавая проблемы себе там, где легко можно добиться цели просто отдав приказ. Мы переносим на Бога испорченную модель земной власти.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Однако Бог серьёзен в отношении иного устройства Его Царства. Царства основанного на служении. Царства, где Царь претерпел крест за нас.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Бог серьёзен в отношении граждан этого Царства. Для них необходимо преображение в образ Его Сына (Рим. 8:29) и причастность Его естеству (2 Пет. 1:4). Так что, если от подданных требуется смирение, значит и Царь должен явить смирение в Себе Самом. Смирение оказывается, прежде всего, божественным качеством, проявлением Его природы. Потому-то, смиряясь мы не предстаём «жалкими людишками» перед лицом некого «небесного деспота», как думают многие. Наоборот, мы уподобляемся Богу и приближаемся к Нему.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Поэтому нам и показано, что Иисус стал нашим Царём именно за Его послушание вплоть до смерти крестной, за Его искупительную жертву. Важно осознавать соответствие Царя и Царству, и гражданам Царства. В этом гармония Божьего замысла. Без такой гармонии старый страх произвола мог бы найти место в нашем сердце. Без неё труднее было бы надеяться и ходить Его путями.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, знание о кресте Христа, о цене Его крови, заплаченной за нас, уже даёт нам удивительную надежду. Но она становится глубже и полнее, когда мы понимаем, что Бог столь заинтересован в нас, что уподобляется нам, и уподобляет нас Себе. Он Сам «играет по правилам» того Царства, в которое призывает нас, и в котором выше оценивается служение в любви. Наша надежда становится твёрже, когда мы знаем, что Иисус «за претерпение смерти увенчан славою и честью» (Евр. 2:9), и что «надлежало, чтобы Тот, для Которого все и от Которого все, приводящего многих сынов в славу Вождя спасения их совершил через страдания, ибо и освящающий и освящаемые, все – от Единого» (Евр. 2:10-11). Власть Сына Божьего, принятая Им как результат уничижения, служения и страдания, – не повод усомниться в Его изначальном достоинстве, но повод проникнуться бόльшим доверием к Нему. Это повод понять, что мы действительно можем следовать за Ним, уподобляться Ему, оставаться с Ним вечно.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Понимание Божьего пути помогает формировать наше мировоззрение. Слишком часто мысль о том, что мы принадлежим всемогущему Богу, порождает ожидание некого фейерверка чудес. Он же всё может! Если Он любит Своих детей, пусть перекраивает ради нас все законы вселенной. И вдруг мы видим, что Он не просто не нарушает законы в отношении превознесения Своего единородного Сына, но утверждает и подтверждает их. Конечно, речь не об испорченных законах падшего мира, но о законах Царства. Однако нам важно рассмотреть целостность Божьих действий. «Кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк. 10:43-44). Сын Божий прошёл этой дорогой. В подлинном следовании за Ним мечты о фокусах меркнут. Появляются мечты о собственном сердце, преображённом настолько, что ценит служение и даже страдание со Христом как благо.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В служении другим людям отображается Царство нашего Бога. В служении мы сами уподобляемся Царю. В служении, глядя на крест, мы с бόльшим пониманием восклицаем: «Благословен наш Царь!»</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-26450203231312700282016-03-30T23:02:00.004+06:002016-03-31T09:59:44.889+06:00Зачем моё освящение ангелам и людям?<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<table cellpadding="0" cellspacing="0" class="tr-caption-container" style="float: left; margin-right: 1em; text-align: left;"><tbody>
<tr><td style="text-align: center;"><a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/Seraphim.jpg" imageanchor="1" style="clear: left; margin-bottom: 1em; margin-left: auto; margin-right: auto;"><img border="0" src="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/Seraphim.jpg" /></a></td></tr>
<tr><td class="tr-caption" style="text-align: center;">Фрагмент фрески V<span style="font-size: 12.8px;">I</span><span style="font-size: 12.8px;"> в.</span><br />
в Соборе Святой Софии<br />
(Константинополь)</td></tr>
</tbody></table>
<div data-mce-style="text-align: justify; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify;">
В любом деле важно видеть цель. Особенно если это дело требует многих усилий. Ясное понимание ценности своего труда способно ободрить, когда опускаются руки. Призывы типа «делай потому, что ты обязан это делать» зачастую срабатывают плохо. Потому-то хорошие руководители стараются не просто указать подчинённым на их обязанности, подкупить, заставить или запугать, но помогают увидеть их работу как вклад в большое общее дело. Это срабатывает.</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Здесь можно провести аналогию. В христианской жизни есть сферы, где нам приходится потрудиться. В частности, это наше собственное освящене, то есть обретение благочестивого характера. Мы призваны со страхом и трепетом совершать своё спасение (Фил. 2:12), упражнять себя в благочестии (1 Тим. 4:7), по примеру апостола Павла усмирять и порабощать своё тело (1 Кор. 9:27). Таких призывов множество, и они рисуют картину сознательных и продолжительных усилий с нашей стороны. (Всё это, конечно, не подразумевает, что освящение не является, прежде всего, делом Бога в нас.)<br />
<a name='more'></a></div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Что мотивирует нас прикладывать усилия: отвращение к греху? страх наказания? боязнь потерять награду? любовь к призывающему нас Богу? Да. Это играет значимую роль в нашей борьбе за святость. Однако нам порой нелегко, и никакая помощь здесь не будет излишней. Поэтому возможность увидеть ещё один мотив, ещё одну цель нашего освящения достаточно ценна. Нам стоит обратить внимание на то, что освящение связано с реалиями, выходящими за рамки личной земной жизни. Оно необходимо для особой роли, которую играет Церковь в мироздании. При обсуждении освящения Церковь обычно представляют лишь как одно из «вспомогательных средств». Церковное богослужение, общение и послушание действительно служат значительным подспорьем. Однако на этом фоне меньшее внимание уделяется соучастию христианина во вселенской миссии Церкви.</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Хорошим основанием для обсуждения данной темы служит послание Ефесянам. Оно предназначено для того, чтобы помочь христианам понять своё место в мире полном языческих культов и враждебных духовных сил. Для Ефеса это была болезненная тема. Город, в котором стоял храм Артемиды – одно из чудес света. Туда стремились тысячи паломников, там устраивали непрестанные религиозные шествия и церемонии, там проходили пышные празднества, продолжавшееся до полутора месяцев в году. Всё было пропитано культом. Например, в Деяниях мы читаем, как местные жители по случаю мятежа против Павла со стороны мастеров, даже не разобравшись в чём дело, заполнили стадион и готовы были два часа кричать: «Велика Артемида Ефесская» (Дн. 19:28-24). Ефес также был и одним из главных магических центров древнего мира, так что амулеты, продававшиеся далеко за пределами этого города, именовались «ефескими буквами», а в самом городе человек без защитного амулета зачастую не решался выйти на улицу. Не случайно в этом городе обратившимися в христианство были сожжены чародейские книги на 50000 драхм (Дн. 19:19). Можно упомянуть и обилие духов, и их заклинателей (Дн. 19:11-17). Наконец, как и любой другой город древнего мира, Ефес был заполнен множеством разных религий, а вся общественная жизнь была неразрывно переплетена с языческими культами и храмами.</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Мы легко можем себе представить христианскую общину, скромную на фоне всего этого великолепия, маргинальную на фоне языческой общественной жизни, смущенную засильем враждебных сил. Что им можно сказать в утешенье и назидание? Что можно сказать и нам, зачастую оказывающимся где-то та обочине этого мира?</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
В ответ апостол Павел рисует потрясающую картину общего Божьего замысла для всей вселенной – соединить всё, небесное и земное, во Христе (1:10). Он также настоятельно подчёркивает Божью силу, которой Бог действовал во Христе, «воскресив Его из мертвых и посадив одесную Себя на небесах, превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, и все покорил под ноги Его» (Еф. 1:20-22). Язычество уже в некотором смысле поражено, и оно точно обречено.</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
При этом Церковь не ожидает победы, спокойно сидя где-то в сторонке. Она во Христе (концепция, около 30 раз упомянутая в послании). Она представлена как сообщество избранных и усыновлённых (1:3-4), как особый Божий «удел» (ἐκληρώθημεν; 1:11), как тело Христа и «полнота Наполняющего всё во всём» (1:22-23), как те, кто посажены со Христом и во Христе «в небесных сферах» (ἐν τοῖς ἐπουρανίοις; 2:6, ср. также 1:21), как новый строящийся храм (2:21). Церковь и объект особой Божьей заботы,, и похвала Ему и Его благодати (1:7, 12, 14; 2:7; 3:21). Она в центре. Всё вокруг неё. Если нас интересуют Божьи дела и Божьи планы, нам нужно смотреть на Церковь.</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Поэтому не удивительно, что «ныне соделалась известною через Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия» (3:10). В этом контексте Павел описывает соединение в Церкви иудеев и язычников во Христе «в одного нового человека» (2:15, ср. 3:6), что перекликается с соединением в Нём всего «небесного и земного». В некотором смысле, Церковь является проявлением и моделью будущей вселенной. Она открывает, что на самом деле задумал Бог. Подобный ангельский интерес к ней подчёркивается и другими авторами Писания. Пётр говорит: «…нам служило то, что ныне проповедано вам благовествовавшими Духом Святым, посланным с небес, во что желают проникнуть [παρακύψαι – «вникнуть»] Ангелы» (1 Пет. 1:12). Они знают, на что смотреть лучше, чем некоторые христиане, оказавшиеся внутри ключевого явления в мироздании.</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Именно надлежащий взгляд на Церковь помогает понять расстановку акцентов при описании освящения в гл. 4-6 послания Ефесянам. Павел начинает с того, что христиане должны поступать (букв.: περιπατῆσαι – «ходить») «достойно призвания», которым они призваны (4:1). Таким образом, жизнь освящения предписана не сама по себе, но в контексте призвания Церкви как объекта Божьей заботы, как свидетельства о Боге и Его замысле и как средства Его прославления. Стоит также отметить, что связь призвания и ответственности хорошо сочетается с идеей благодати, так как благодеяние в этике времён Павла рассматривалось как накладывающее моральную обязанность служения благодетелю и прославления его. Так что весьма естественна связь: «благодатью вы спасены» и «созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (букв.: ἵνα ἐν αὐτοῖς περιπατήσωμεν – «чтобы мы в них ходили») (2:8, 10). Святое хождение (слово περιπατέω, «ходить» повторяется ещё в 4:17; 5:2, 8, 15) является исполнением заранее установленного Богом плана и служит Его целям.</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Особенно бросается в глаза та значимость, которая придаётся различным явлениям, связанным с единством общины. Запланированное соединение всего во Христе сегодня проявляется не только в таинственном соединении в одном теле иудеев и язычников, но и в повседневной христианской жизни освящения. Во-первых, уже в самом начале практической части послания внимание сосредоточено на церковном единстве и средствах, ведущих к сохранению данного Духом единства: на отношениях, способствующих единству (4:2-3), на Боге, как основании единства (4:4-6), на благодати, дарованной Богом для взаимного служения (4:7-10, 16), на людях, данных Богом для подготовки к такому служению (4:11-12а), и на действии в свою меру каждого члена тела Христова (4:12б-16), доколе «доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (4:13). Освящение – это не что-то лишь приватное, между мной и Богом. Это жизнь всей Церкви и ответственность за всю Церковь. Оно являет через наши совместные усилия, что Божий план – не утопия, но реальность. Важно видеть, что, не смотря на все беды, Церковь продолжает жить и раскрывать Божью мудрость ангелам и людям.</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Во-вторых, и за пределами прямого труда в Церкви борьба нового человека во Христе также подразумевает ценность единения. Павел постоянно говорит не только об уклонении от греха, но и о противоположных созидающих действиях. Не ложь, но истина (4:25; ср. ἀληθεύοντες – «говоря истину» в 4:15); не воровство, но уделение нуждающемуся (4:28); не гнилые слова, но назидающие (4:29); не безнравственная жизнь, но и обличение, чтобы поместить во свет Христа (5:11-15). Опять-таки, противостояние греху не самоцель, и не одинокие личные усилия. Это часть совместной жизни с другими людьми, часть преображения не только себя, но и окружающего мира в соответствии с Божьим замыслом. Здесь может оказаться полезно смотреть на свою жизнь как на то место, где созидается будущая вселенная.</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
В-третьих, семейные отношения описаны и как следующие (в норме) модели взаимоотношений Христа и Церкви, и как являющие эту модель (5:22-33). Два человека, борющихся со своим эгоизмом, учащихся любить и повиноваться, не просто решают свои личные проблемы, не просто нащупывают способ комфортного сосуществование. Они своей жизнью рассказывают себе и другим тайну будущего мира. Не случайно и на них смотрят ангелы (ср. также 1 Кор. 11:10).</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Иногда груз ответственности за другого кажется слишком тяжелым. Иногда хочется «поосвящаться» как-то самому, в одиночку, забившись в угол. Это обычно не получается просто потому, что не соответствует замыслу для освящения. Оно не предусмотрено в отрыве от супруга, от родителей и детей (6:1-3), от начальников и подчинённых (6:5-9). Оно подразумевает Церковь вокруг тебя, с которой ты связан многими связями. Оно предполагает служение людям благодатью, истинным и назидающим словом, поддержкой и любовью. Оно протекает и не без духовной борьбы (6:10-20), когда естественные христианские убеждения и действия вдруг оказываются столкновением с «духами злобы». Всё это естественно, так как наша жизнь – часть грандиозного Божьего дела для всей вселенной и инструмент этого дела.</div>
<div data-mce-style="text-align: justify; text-indent: 2em; margin: 0em;" style="color: #444444; font-family: Georgia, 'Bitstream Charter', serif; font-size: 16px; line-height: 1.5; margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Размышление об освящении в контексте общего Божьего замысла для Церкви и мира помогает, во-первых, сбалансировать нашу мотивацию. Если освящение предназначено лишь для меня лично, велико искушение решить, что «и так сойдёт». Если оно для Бога и для других, пренебрежение «оправдать» гораздо сложнее. Во-вторых, такой подход помогает осмыслить собственное положение в этом мире. Сила язычества могла вызывать растерянность у христиан в Ефесе, она же (в своих секулярных и постмодернистских одеяниях) может смущать и нас сегодня. Но правильно понятое освящение даёт возможность напомнить себе, другим христианам, окружающим людям и духовным сущностям, что Божий план осуществляется, он реален. Пусть люди и ангелы знают!</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-52074429867408085172016-02-23T00:00:00.000+06:002016-02-23T09:49:15.359+06:00Что нам делать с «добрым делом»?<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div style="text-align: justify;">
<div class="separator" style="clear: both; text-align: center;">
<a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/missthemark.jpg" imageanchor="1" style="clear: right; float: right; margin-bottom: 1em; margin-left: 1em;"><br /></a></div>
<b>(Размышления о применении текстов на примере Фил. 1:6)</b><br />
<br />
<div class="separator" style="clear: both; text-align: center;">
<a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/missthemark.jpg" imageanchor="1" style="clear: right; float: right; margin-bottom: 1em; margin-left: 1em;"><img border="0" src="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/missthemark.jpg" /></a></div>
В Библии есть яркие и ёмкие высказывания, которые обычно называют «золотыми стихами». Их заучивают наизусть и часто цитируют. В целом, помнить тексты Писания неплохо. Однако с использованием таких стихов можут быть связаны некоторые проблемы из-за того, что мы часто забываем их первоначальный контекст. Во-первых, есть риск применения данных слов к ситуациям, где их подразумевавшееся автором значение плохо подходит. Типичный пример: «Всё могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Фил. 4:13). В контексте Павел явно говорит о способности жить и в скудости, и в изобилии, подразумевая под «всё» именно это. Однако этот стих нередко звучит то как аргумент в пользу особых способностей христиан, то как претензия на неизменный успех, то как ожидание чудес. Однако Павел, явно, подразумевал иное. <span style="text-indent: 2em;">Во-вторых, есть риск, что мы не вспомним о «золотом стихе» тогда, когда он действительно уместен. Так Фил. 4:13 неплохо подходит именно к ситуациям, когда приходится не торжествовать, а продолжать терпеть удручающую скудость. Этот текст, скорее, утешение чувствующим свою уязвимость, чем поощрение ищущим своей значимости.</span></div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
<a name='more'></a>Смысл всякого высказывания определяется не только входящими в него словами. Он связан с той ролью, которую слова играют в своём контексте. Поэтому мы всегда должны задавать тексту два вопроса: «что сказано?» и «зачем это сказано?» Мы не вполне понимаем текст, если не знаем, какой <i>реакции </i>на конкретную ситуацию добивался автор от читателей. Иногда говорят, что «у текста одно значение, но тысячи применений». Если понимать под этим применение к тысячам сходных проблем, то это разумно. Но если при применении текста ожидается иная реакция, чем подразумеваемая автором, то стоит проявить осторожность. Неуместное использование даёт лишь иллюзию библейского авторитета.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Заучивая «золотые стихи» стоит запоминать их авторское применение. Нужно быть готовым ответить на вопрос: чего добивался автор с помощью своих слов от тех, к кому они были первоначально обращены. Применяя текст, важно опираться не только на сами слова, но видеть ситуацию, где требуется аналогичная реакция на аналогичную проблему. Изначальный контекст должен контролировать сферу применения.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В этой связи можно обсудить известнейший текст: «Начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа» (Фил. 1:6). Здесь и контекст, и значимость текста в контексте не очень легко вспомнить. Взятые сами по себе, данные слова звучат как ободрение христианам, как безусловное указание на то, что Божье дело в них не прекратиться. Этот стих часто вспоминают в связи со спорами о «потере спасения», заявляя, что раз Бог оправдал (начал «доброе дело»), то в любом случае Он и сохранит спасённых до конца («будет совершать» или «завершит» дело спасения). Вопрос в том, действительно ли для ободрения предназначались эти слова апостола?</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Что касается контекста, данный стих является частью благодарственной молитвы апостола Павла, типичной для большинства его посланий. «Благодарю Бога моего» (ст. 1:3а) – начинает апостол. Затем он подчеркивает значимое место, занимаемое молитвами за Филиппийцев в его служении: «при всяком воспоминании о вас, всегда во всякой молитве моей за всех вас принося с радостью молитву мою» (ст. 3б-4). После этого указывается причина благодарения: «за ваше участие в благовествовании от первого дня даже доныне» (ст. 5). Наконец, мы встречаем интересующий нас текст: «будучи уверен в том, что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа» (ст. 6). Эти слова не являются независимым утверждением, но подчинены общей теме молитвы: «благодарю… будучи уверен». Павел, фактически, указывает здесь ещё одну причину для благодарности Богу. Далее он поясняет, на чём основана его отношение: «как и должно мне помышлять о всех вас, потому что я имею вас в сердце в узах моих, при защищении и утверждении благовествования, вас всех, как соучастников моих в благодати» (ст. 7). После этого апостол заверяет читателей: «Бог – свидетель, что я люблю всех вас любовью Иисуса Христа» (ст. 8) и молится о возрастании их собственной любви (ст. 9) и о том, чтобы они «были чисты и непреткновенны в день Христов, исполнены плодов праведности Иисусом Христом, в славу и похвалу Божию» (ст. 10-11).</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Помимо того, что взаимосвязь ст. 6 с контекстом выражена грамматически (с помощью зависимого оборота «будучи уверен…»), он ещё и занимает особое положение в тематической структуре текста. Эту структуру, содержащую элементы хиазма, упрощенно можно изобразить так:</div>
<div style="margin-left: 2em; margin-top: 1em; text-align: justify;">
<b>А </b>Любовь Павла к Филиппийцам (выраженная в постоянных молитвах) (1:3-4)</div>
<div style="margin-left: 4em; text-align: justify;">
<b>Б </b>Соучастие Филиппийцев в благовествовании (1:5)</div>
<div style="margin-left: 6em; text-align: justify;">
<b>В</b> Действие Бога в Филиппийцах до дня Христова (1:6)</div>
<div style="margin-left: 4em; text-align: justify;">
<b>Б'</b> Соучастие Филиппийцев в благодати (1:7)</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify;">
<b>А'</b> Любовь Павла к Филиппийцам (1:8)</div>
<div style="margin-left: 2em; margin-top: 0.5em; text-align: justify;">
<b>А<sub>2</sub></b> Возрастание Филиппийцев в любви (1:9)</div>
<div style="margin-bottom: 1em; margin-left: 6em; text-align: justify;">
<b>В<sub>2</sub></b> Действие Христа в Филиппийцах ко дню Христову (1:10-11)</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Хиазм (конструкцию типа АБВБ’А’, в которой края посвящены одной теме, а средина – другой) можно образно представить как схождение вглубь, к осознанию сути рассматриваемой идеи, и затем возвращение обратно, обогащённое этим осознанием. Павел начинает с собственной молитвенной посвященности Филиппийцам. Затем делает шаг глубже: его отношения с ними не односторонние, он и Филиппийцы соединены вместе благовествованием. Ещё один шаг: всё это не просто дело Павла и Филиппийцев, Бог действовал и будет действовать в них. И шаг назад: и сотрудничество, и эмоциональная связь преподносятся теперь Павлом как соучастие в благодати. И ещё один шаг: глубокая любовь Павла к Филиппийцем – это «любовь Иисуса Христа». В свете этого естественна и последующее молитвенное ходатайство, где возрастание Филиппицев в любви тесно переплетено с плодом праведности, приносимом в них через Христа.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Логика благодарственной молитвы Павла проста. Плод праведности, который он уже видит в жизни Филиппийцев, и который проявился в их явном и последовательном участии в благовествовании «от первого дня даже доныне», осмысливается Павлом не как заслуга его читателей, но как Божье дело. Фактически, всё, что было у них «от первого дня» и «доныне», и что будет «даже до дня Иисуса Христа», происходит только благодаря Богу. Поэтому именно Он достоин хвалы. Помимо всего прочего, это повод христианам скромно мыслить о себе и своих заслугах, понимая, что они не наши, но Божьи.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, такое описание не стоит воспринимать как снятие всякой ответственности с верующих за их поведение или служение. Скорее, здесь мы сталкиваемся с известным парадоксом духовной жизни: одновременного существует и человеческая ответственности за свои поступки, и суверенное Божье действие. Примечательно, что одно из самых ярких выражений этого встречается в том же самом послании: «…со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (2:12-13). Связь этих текстов не является случайной, так как начальная молитва произносится Павлом в предчувствии того, о чём он собирается далее говорить со своими читателями. (Это справедливо и для других тем данной молитвы: радость, соучастие, достойная жизнь и особенно правильные взаимоотношения – всё это является ключевыми темами послания Филиппийцам.) Так что одновременное благодарение за участие в благовествовании и за «доброе дело» Бога в Филиппийцах можно воспринимать и как косвенное указание на ответственность читателей.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Теперь можно попытаться точнее описать, что это за «доброе дело», которое Бог начал и «будет совершать» (или, возможно, «завершит») до дня Иисуса Христа. Чаще всего предлагается два толкования. (На самом деле, здесь много споров, так что некоторых моментов мы коснемся лишь вскользь.)</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
(1) Доброе дело – это Божье побуждение к участию в благовествовании. Иногда данное участие понимают просто как материальную поддержку служения. Этому способствует использование типичного для финансовой сферы слова «участие», а также то, что само послание написано Павлом как благодарность Филиппийцам за их помощь (4:14-19). Впрочем, можно понять участие в евангелии и шире, как возвещение благой вести разными способами, в том числе и через достойную жизнь и даже страдания (1:27-30). Учитывая отсутствие в 1:3-7 явной ссылки именно на материальную помощь, широкое понимание кажется более уместным. Тогда из ст. 6 следует, что Сам Бог являет евангелие через верующих. В целом, данный подход хорош тем, что в ст. 6 предполагается та же тема, что и в предшествующем и последующем стихах. Тем не менее, у него есть некоторые недостатки. Во-первых, мы, пожалуй, ожидали бы наличия артикля у фразы «доброе дело», если бы речь шла о чём-то уже упомянутом (тогда это можно было бы перевести «это доброе дело»); также естественнее было бы сказать о добром деле <i>через </i>верующих, чем <i>в</i> них или <i>среди</i> них. Во-вторых, последующая молитва Павла, тоже связанная с днём Христовым (ст. 9-11), посвящена принесению «плода праведности, который через Иисуса Христа». Помимо распространения евангелия от Филиппийцев явно ожидается и изменение личного характера, превращение их в «чистых и непорочных».</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
(2) Доброе дело – это работа Божьей благодати по освящению верующих. Такой подход как раз позволяет включить в «доброе дело» любовь, непорочность, производство «плода праведности» и прочее; объясняет неопределённый характер фразы в ст. 6 (которая просто расшифровывается впоследствии); сочетается с тем, что действие происходит именно «в» христианах; соответствует дальнейшему развитию мысли в послании (особенно см. 2:12-13); хорошо гармонирует с ожиданием кульминации в день Христов. Недостаток данного подхода – это отсутствие прямых ссылок на освящение в ст. 5 и 7. Тем не менее, «участие в благовествовании» (можно перевести и просто «в евангелии») в ст. 5 не обязательно должно быть ограничено только возвещением благой вести, но может включать в себя и применение этой вести к самим читателям. Соучастие в благодати в ст. 7 может относится не только к благодати как источнику служения, но и ко всеобъемлющему благому присутствию Бога в жизни верующих. Также стоит отметить, что даже сторонники подхода «доброе дело = материальная поддержка благовествования» обычно не до конца последовательны и зачастую говорят о производимой Богом жертвенности (это вопрос характера) или т.п., так как общий контекст явно склоняет к более широкому пониманию. Так что второй подход предпочтительнее.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Тот факт, что совершение «доброго дела» (раз уж мы понимаем его как освящение) обещано христианам непосредственно перед ходатайственной молитвой Павла, подводит нас к ещё одному парадоксу духовной жизни. Просимое возрастание любви, чистота и непорочность, исполненность плодом праведности – всё это, как раз то, что и так уже обещано. (Также можно сказать, что это ещё и то, что Бог Сам явно хотел бы видеть в жизни христиан.) Реализация Божьего плана оказывается не автоматическим явлением, но ответом на просьбы его детей. План должен исполниться, но это не снимает ответственности с христианина и за себя, и за других с соучастников в благодати Божьей. «Доброе дело» Бога не подменяет собой человеческую активность, но таинственно стоит за ней, подразумевая, что всякое наше действительно доброе дело – это Божье дело от начала и до конца.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Итак, теперь мы можем сформулировать несколько наблюдений, относящихся к значению и использованию Павлом фразы «Начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа». (1) Данные слова связаны с реакцией апостола на последовательное проявление евангелия в жизни верующих. (2) Это проявление всецело истолковывается как действие Божьей благодати. (3) Реакцией Павла на всё это является благодарение Богу. (4) Также у апостола появляется твёрдая надежда, что Божье действие продолжится и будет доведено до конца, и побуждение соучаствовать, в том числе и молитвенно, в этом продолжении.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Таким образом, основная сфера применения рассматриваемого текста – наша реакция на евангельское преображение жизни вокруг нас. Это наилучший момент воздать славу именно Начавшему Своё доброе дело, выразить твёрдую надежду на продолжение этого дела, ходатайствовать и способствовать такому продолжению.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
С другой стороны, попытки применить данный текст, как это нередко случается, в ситуациях, где не видно явного проявления евангелия, по принципу: «Он же, вроде, обратился ко Христу, так что Христос доведёт его спасение до конца», – оказываются просто обманной ссылкой на библейский авторитет. Контекст контролирует сферу применения. И это сфера не ободрения людей, находящихся в неопределённом состоянии, но восхваления Бога за то, что Он уже сделал с освящаемыми, и желания ещё большего действия. Без освящения не стоит искать уверенности в спасении.</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com1tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-71495522748971620212016-01-22T10:36:00.000+06:002016-01-22T12:58:30.173+06:00Обдаваемые зноем сухие ветки<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div style="margin-bottom: 1em; margin-top: 0em; text-align: justify;">
<b>
(Заметки об избыточности текста)</b></div>
<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div class="separator" style="clear: both; text-align: center;">
<a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/hvorost.jpeg" imageanchor="1" style="clear: left; float: left; margin-bottom: 1em; margin-right: 1em;"><img border="0" src="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/hvorost.jpeg" /></a></div>
<div style="text-align: justify;">
В Библии есть тексты, толкование которых неочевидно. Значения многих слов и грамматических конструкций являются предметом споров. Иногда ещё и рукописи содержат разные варианты. Но, если мы искренно желаем следовать Писанию, нам приходится выбирать для себя какие-то толкования, и нам нужна уверенность, что этот выбор обоснован. Аргументы типа «мне так больше нравится», или «в нашей церкви так принято», или «этот благословенный служитель сказал вот так», хотя и используются часто, всё же являются довольно шатким основанием для принятия некой идеи как Божьего руководства для нашей жизни. Конечно, всякий, кто интересовался принципами герменевтики, знает, на что стоит прежде всего обращать внимание. Как пишет Грант Осборн: «Я часто повторяю своим студентам: если кто-то уснул на лекции и не слышал вопроса, он, скорее всего, попадёт в точку, если ответит – “контекст”» (Осборн 2009: 32-33). Мы принимаем одно из толкований некого элемента текста как наиболее вероятное, если в состоянии показать, что оно лучше всего соотносится со смыслом всех остальных элементов, составляющих текст.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Анализ контекста часто происходит интуитивно, на глазок, без чёткого описания процесса. Тем не менее, он играет столь большую роль, что стоит внимательно рассмотреть, что именно имеется в виду, когда говорится, что значение соответствует контексту. Один из полезных способов осмыслить «работу» контекста – это рассматривать его через призму такого свойства коммуникации, которое называют «избыточностью». В нормальном тексте некоторая часть информации дублируется. Это и создаёт контексуальные связи. Обсуждение избыточности не привнесёт в герменевтику чего-то принципиально нового, но, возможно, поможет точнее понять некоторые явления, взглянув на привычные вещи под иным углом.</div>
<a name='more'></a><h3 style="margin-bottom: 0.5em; margin-top: 1em; text-align: justify;">
Как «работает» контекст</h3>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Сущность избыточности легко понять, рассматривая компоненты значения слов в связном тексте. Воспользуемся анализом, приведённым Ю.Д. Апресяном.</div>
<blockquote class="tr_bq" style="text-align: justify;">
Рассмотрим, например, предложение <i>Хороший кондитер не жарит хворост на газовой плите</i>. <…> Оставляя в стороне многозначность слов <i>хороший, не, на</i>, выпишем в столбец значения всех других слов.</blockquote>
<table border="0" cellpadding="0" cellspacing="0" style="border-collapse: collapse; border: none;">
<tbody>
<tr>
<td valign="top"><div align="center">
<i>кондитер</i></div>
</td>
<td valign="top"><div align="center">
<i>жарить</i></div>
</td>
<td valign="top"><div align="center">
<i>хворост</i></div>
</td>
<td valign="top"><div align="center">
<i>газовый</i></div>
</td>
<td valign="top"><div align="center">
<i>плита</i></div>
</td>
</tr>
<tr>
<td valign="top"><div align="center">
1<br />
‘тот, кто изготовляет сласти'<br />
2<br />
‘торговец сластями’<br />
3<br />
‘владелец кондитерской’</div>
</td>
<td valign="top"><div align="center">
1<br />
‘изготовлять пищу нагреванием на/в масле’<br />
2<br />
‘обдавать зноем’</div>
</td>
<td valign="top"><div align="center">
1<br />
‘сухие отпавшие ветви’<br />
2<br />
‘печенье, изготовленное кипячением в масле</div>
</td>
<td valign="top"><div align="center">
1<br />
‘состоящий из газа’ (облако)<br />
2<br />
‘производящий газ’<br />
3<br />
‘работающий на энергии сжигаемого газа’</div>
</td>
<td valign="top"><div align="center">
1<br />
‘плоский кусок твердого материала’<br />
2<br />
‘нагревательное устройство для изготовления пищи’</div>
</td>
</tr>
</tbody></table>
<blockquote class="tr_bq" style="text-align: justify;">
<span style="text-align: justify;">Если модель не знает закона, по которому из значений слов строится значение предложения, ничто не помешает ей понять это высказывание, например, в следующем смысле: 'Хороший торговец сластями не обдает зноем сухие отпавшие ветви на плоском куске металла, производящем газ'. Это осмысление получается в результате такой комбинации значений: <i>кондитер 2, жарить 2, хворост 1, газовый 2, плита 1</i>; общее же число принципиально мыслимых комбинаций значений и, следовательно, принципиально возможных прочтений предложения в пределах заданной информации достигает 3 х 2 х 2 х 3 х 2 = 72. Из них лишь одно является оптимальным по своей информативности и естественности. Чтобы сформулировать закон, на основании которого носитель языка безошибочно выбирает именно его, присмотримся внимательнее к значениям слов, дающим оптимальное осмысление предложения. Это значения <i>кондитер 1, жарить 1, хворост 2, газовый 3 и плита 2</i>; характерным для них является наличие ряда общих семантических элементов, а именно элемента ‘изготовлять’ (‘тот, кто изготовляет’, ‘изготовлять пищу’, ‘изготовленное’, ‘для изготовления пищи’), элемента ‘нагревание’ (‘нагреванием на/в масле’, ‘изготовленное кипячением’, ‘энергия сжигаемого газа’, ‘нагревательное устройство’), элемента ‘пища’ (‘сласти’, ‘изготовлять пищу’, ‘кипячением в масле’). Выбор названных значений обеспечивает максимальную повторяемость семантических элементов в пределах предложения; легко убедиться, что при любом другом осмыслении предложения повторяемость семантических элементов будет менее высокой. Это и есть основной семантический закон, регулирующий правильное понимание текстов слушающим: выбирается такое осмысление данного предложения, при котором повторяемость семантических элементов достигает максимума. Этот закон представляет собой строгую формулировку старого принципа, в силу которого нужное значение многозначного слова «ясно из контекста» (Апресян 1995: 13-14).</span></blockquote>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Таким образом, анализируя непонятный элемент текста, мы должны выбирать такое из его возможных значений, которое максимально присутствует в окружающих элементах. Другими словами, мы должны искать значение, обладающее <i>наибольшей предсказуемостью</i>. Похожую мысль высказывает и Мартин Джоос в своей статье «Семантическая аксиома номер один». Обсуждая способ определения значений неизвестных слов (применяемый им при анализе древнегерманских текстов), он пишет:</div>
<blockquote class="tr_bq" style="text-align: justify;">
…я подумал о правиле максимальной избыточности, «лучшее значение – это наименьшее значение», как практическом методе для толкователя и лексикографа определить, что, скорее всего, означает уникальное слово: он должен дать слову такое определение, <i>чтобы оно вносило наименьший вклад в общий смысл того отрывка, в котором оно находится</i>, а не определять его значение на основании некой предполагаемой этимологии или семантической истории (Joos 1972: 257).</blockquote>
<blockquote class="tr_bq" style="text-align: justify;">
…мы также можем сказать: <i>сделайте его</i> [искомое значение] <i>максимально поддерживающим и поддерживаемым в его окружении</i>. (Здесь я явно выразил взаимность, подразумеваемую <i>избыточностью</i>) (Там же: 263).</blockquote>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Такое понимание функционирования языка хорошо соответствует его природе как средства передачи информации. При передаче сигнала по каналам связи с наличием помех возможность выявить ошибки и восстановить исходный сигнал обеспечивается включением в сигнал дополнительных, «избыточных» данных. Аналогично этому в реальной речи высказывание содержит больше информации, чем минимально необходимо для передачи сообщения. При общении мы можем что-то не расслышать из-за шума или плохой дикции, чихнуть, на мгновение задуматься или отвлечься, но, как правило, не теряем нить разговора. Пропущенная информация восстанавливается «по контексту», как раз благодаря избыточности языка, когда наличие одних элементов подразумевает наличие других.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В современном русском языке избыточность оценивается на уровне 55% для научных и разговорных текстов и 48% для художественных текстов (Грудева 2010: 82). Так что даже существенные потери при передаче информации не делают понимание невозможным. Например, «еси дже роусит каду трть буву, релоене мжн поят» (здесь удалено около трети текста). Также избыточности способствуют общие знания говорящего и слушающих, например: «В полуденном небе сияет…» (легко продолжить – «солнце»).</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Феномен избыточности знаком изучающим языки. Мы начинаем более-менее воспринимать речь раньше, чем узнаем все слова и конструкции. Наличие нескольких незнакомых или смутно вспоминаемых слов зачастую не мешает понять общую мысль. (С другой стороны, плохое знание закономерностей чужого языка иногда создаёт сложности там, где носитель языка за счёт избыточности легко восстанавливает искаженную информацию.) Мы сталкиваемся с избыточностью и в процессе освоения родного языка, особенно в детстве, накапливая информацию и, в конце концов, догадываясь о значении многих выражений. Неплохим примером служит и столкновение с родственными языками. Не зная многие слова в украинском языке, я вполне в состоянии улавливать смысл достаточно продолжительных высказываний.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Итак, при анализе малопонятного слова или конструкции можно задать себе вопрос: какое значение смотрелось бы здесь наиболее уместно? Это ожидаемое значение должно существенно пересекаться с подлинным значением рассматриваемого нами элемента текста. Так, если мы, например, не знаем, что такое «хворост», мы всё же в состоянии определить, что это некая жаренная сладость. С более широким контекстом точность описания могла бы быть выше.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, бывают случаи появления в текстах, казалось бы, неожиданных слов. Как отмечает Мозес Сильва, «принцип [максимальной избыточности] не должен абсолютизироваться… Это предостережение не означает, что контекст не даёт нам значения; скорее… мы не вполне осведомлены о контексте» (Silva 2010: 156). Особенно работая с текстами, которые изначально предназначались для других читателей, мы не всегда обладаем полнотой информации о том, что осталось за пределами доступного нам текста (но известно читателям из предыдущих бесед с автором, ситуации, истории и культуры). Тем не менее, идея максимальной избыточности, то есть максимальной повторяемости семантических (смысловых) элементов в тексте служит хорошим подспорьем при выборе толкований. Всякое принятие некого непредсказуемого значения должно вызывать закономерную настороженность.</div>
<h3 style="margin-bottom: 0.5em; margin-top: 1em; text-align: justify;">
Избыточность и толкование Библии</h3>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
У нас не возникает больших проблем с применением «семантической аксиомы номер один», пока мы имеем дело с обычными текстами. Однако, когда приходится толковать Писание, наше здравомыслие легко улетучивается. Представление о Библии как о Слове Божьем порой побуждает искать в её словах какие-то дополнительные нюансы и уровни смысла. Здесь мы оказываемся перед выбором.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
С одной стороны, можно допустить наличие некого дополнительного, второго, скрытого, глубинного, переносного, духовного, мистического смысла, появившегося свыше в богодухновенных библейских высказываниях. Такой смысл не подчиняется обычным законам коммуникации, поэтому не может быть выведен из самого текста с помощью обычных методов, включающих анализ истории, грамматики и, конечно же, контекста. Соответственно, мы не можем ожидать текстуальной избыточности, то есть предсказуемости элементов данного смысла. Так что уверенность в том или ином толковании должна основываться на чём-то внешнем по отношению к тексту: личные переживания, церковное учение, мнение «начальства» и т.д. Некоторые толкователи пошли по этому пути, правда, не всегда до конца отдавая себе отчёт в том, что именно является для них подлинным авторитетом (особенно в протестантских кругах, где на словах отвергают авторитет предания или иерархии).</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
С другой стороны, можно оставаться в рамках историко-грамматической экзегезы, которая основана на представлении о том, что Библия следует обычным законам человеческой коммуникации. Это подразумевает единозначность текста. Здесь богодухновенность понимается не как источник дополнительных значений, но как гарантия того, что библейские авторы ясно понимали Божьи истины и смогли адекватно их выразить. Поэтому, используя обычные методы работы с текстом, можно понять авторский замысел, который и является смыслом Слова Божьего. Помимо всего прочего, такой подход предполагает, что мы должны относиться к библейскому тексту как к обладающему свойством избыточности. Таким образом, нам следует ожидать, что библейские слова и конструкции употребляются в «ожидаемом» значении, то есть из всех возможных значений выбирается то, которое во многом уже представлено или подразумевается в окружающем контексте. Контекст сужает и уточняет значение.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Следует пояснить, что это не отказ от глубины или значимости Слова Божьего, но попытка очистить Слово от наслоения произвольно приписываемых ему идей. Подлинная глубина – это глубина естественного смысла самого текста, а не смысла, извлечённого неестественными методами. Здесь может помочь крайний пример ложно «глубокого» значения. Вот свежее рассуждение с сайта Рика Реннера (там сотни подобных пассажей, представленных в серии заметок «драгоценные истины из греческого языка»):</div>
<blockquote class="tr_bq" style="text-align: justify;">
…Писание говорит: «Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай…» (Евреям 10:25). Греческое слово <i>egkatakeipontes</i> [sic!] – «оставлять», состоит из трёх слов <i>eg</i> (от греческого <i>ek</i>), что значит <i>из</i>; <i>kata</i> – <i>вниз</i>; <i>leipo</i> – <i>позади</i>. Все эти три слова вместе означают <i>из, вниз, позади</i> и описывают человека, который находится в подавленном состоянии, глубоком отчаянии, депрессии. Возможно, он пребывает в таком состоянии потому, что ему кажется, будто все успешны в жизни, а он нет. Или он просто устал от постоянной борьбы. Какова бы ни была причина, человек считает себя покинутым, оставленным, испытывает глубокое уныние и полагает, что безнадёжно отстал от всех. <…> Послание к Евреям 10:25 можно перевести так: «Когда вы подавлены, когда унываете, считаете себя полным неудачником, тогда не отгораживайтесь от других верующих, как некоторые имеют привычку…» (Реннер 2016).</blockquote>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, здесь бросается в глаза белее чем странное выведение значения слова из его составляющих. Подразумевается ли при употреблении слова ἐγκαταλείπω, что оставляющий всегда чувствует себя «в подавленном состоянии, глубоком отчаянии, депрессии»? Например, означают ли слова Иисуса на кресте (Мф. 27:47) нечто вроде: «Для чего Ты, впав в депрессию, от меня отгородился (ἐγκατέλιπες)»? Сомнительно. Более того, если обратить внимание на непосредственный контекст Евр. 10:25, то и там, что важно, нет идеи депрессии: «Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам, не <i>делая-что-то</i> в отношении собрания своего, как есть у некоторых обычай, но увещевая…» В тексте настойчиво повторяется идея взаимодействия («быть внимательным», «друг друга», «поощрение», «увещевать», «собрание»). На этом фоне не <i>делание-чего-то</i> предполагает прекращение взаимодействия. Не знай мы слова ἐγκαταλείπω, мы могли бы предположить значения «покидать», «оставлять», «сторониться», «пренебрегать», «игнорировать» или т.п. Смысл, подразумеваемый за счёт избыточности текста, совсем недалёк от обычного значения ἐγκαταλείπω – «разрывать связь с кем-либо или с чем-либо, <i>оставлять, покидать, бросать</i>» (BDAG: 273). (См. также мою заметку <a href="http://togobitsky.blogspot.ru/2015/11/blog-post.html"><span style="text-indent: 2em;">«Зачем верующему ходить в церковь?</span><span style="text-indent: 2em;">»</span></a><span style="text-indent: 2em;">)</span></div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, в приведённом примере ошибка очевидна за счёт неуместного использования этимологии (происхождения слова). Впрочем, не столь явные этимологические заблуждения не так уж и редки. Можно, например, вспомнить часто повторяемое определение слова «церковь» (ἐκκλησία) как «вызванные» (от ἐκ – «из» и *κλη – «звать»), после чего обычно следуют обсуждения этого «вызывания» без должного основания в Писании. Или описание слова «служитель» (ὑπηρέτης) как «гребец нижнего ряда на триреме» (от ὑπό – «под» и ἐρέτης – «гребец») и, переносно, «низший слуга» (см. критику в Карсон 2012: 27-28), после чего, например, в 1 Кор. 4:1 вчитываются дополнительные идеи.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Итак, каждый раз, встретив в комментарии, проповеди или книге по богословию обсуждение происхождения слова, стоит насторожиться и вспоминать совет Джооса искать не этимологическое значение, а «наименьшее значение» для каждого контекста.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Иногда пренебрежение связью значения слова и контекста маскируется более изощрёнными толковательными рассуждениями. Видимо, одна из самых распространённых проблем, это то, для чего Джеймс Барр ввёл термин «неправомерный перенос всего значения», когда «значение слова (понимаемое как общий набор связей, в которых оно употребляется в литературе) вчитывается в конкретный случай употребления слова в качестве его смысла и подразумеваемых оттенков значения» (Barr 1961: 218). Юджин Найда так описывает ту же проблему:</div>
<blockquote class="tr_bq" style="text-align: justify;">
Слова не несут с собой все значения, которые они могли бы иметь в сочетании с другими наборами связанных с ними слов. Однако, к сожалению, это как раз то, что подразумевают некоторые исследователи Библии своим анализом их значения. Например, кое-кто предпочитает думать, что каждый раз, когда встречается корень <i>dik-</i>, в таких формах как <i>dikaios, dikaioō</i> и <i>dikaiosynē</i> [праведный, оправдывать, праведность], подразумеваются тем или иным образом все производные значения. Это всё равно, что заявить, то, по сути, нет никаких различий в употреблении слов Матфеем и Павлом, или что, не смотря на различия, все связанные с этими словами значения всё же могут быть обнаружены в каждом случае употребления слова (Nida 1972: 86).</blockquote>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Иными словами, на практике есть риск перенести то значение, которым слово приобретает в одном контексте в другой контекст его употребления. Например, слова ἀγάπη/ἀγαπάω («любовь/любить») в некоторых случаях используется для описания Божьей любви к миру, проявленной в жертве Христа. Из этого часто делают вывод, что данный термин описывает особую, жертвенную любовь. Такое значение начинают предполагать в каждом случае употребления этого слова. Однако важно понимать, что жертвенность – идея, связанная с контекстом, не с самим словом. Мы не можем приписывать этот оттенок слову в тех контекстах, где он не подразумевается другими элементами текста. (К тому же и такие тексты, как «люди более возлюбили тьму» [Ин. 3:19] или история Амнона и Фамари [2 Цар. 13], где в греческом переводе употреблено слово ἀγαπάω, явно не сочетаются с идеей жертвенной любви.)</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Аналогичным образом, частое употребление слова προσκυνέω («поклоняться») при описании поклонения Богу вовсе не означает, что волхвы сознавали божественность Младенца, когда поклонились Ему (Мф. 2:11) (см. критику в Silva 2010: 206). Связь «бании водной» со «словом» в Еф. 5:26 не означает, что рождение «от воды» в Ин. 3:5 – это рождение от слова, как часто толкуется в наших кругах. Использование термина ἐκκλησία (часто переводится как «церковь») в греческом переводе Ветхого Завета и в цитатах из Ветхого Завета не предполагает, что это та же самая Церковь (тело Христово), о которой говорит Новый Завет (но такой подход отстаивается в Грудем 2004: 963-965).</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Примеры можно множить. Они порождаются и любовью к перекрестным ссылкам при церковном изучении Библии, и любовью к «прочтению Библии как целого» в некоторых разновидностях библейского богословия. В любом случае, при таком подходе к определению значения теряется надлежащий баланс между словом и контекстом. На отдельные слова возлагается слишком большой груз. Но в реальности язык работает по-другому, они избыточен и сужает значение слова до контекстуально уместного. К сожалению, многие толкователи, особенно начинающие работать с греческим текстом Писания, зачастую не воспринимают библейский язык как нормальный язык. Так что Дональд Карсон справедливо советует:</div>
<blockquote class="tr_bq" style="text-align: justify;">
Пожалуй, основная причина, которой можно объяснить обилие экзегетических ошибок именно в области лексического толкования слов, связана с невысоким уровнем знания древнегреческого языка. Этот уровень позволяет проповедникам и преподавателям Библии пользоваться симфониями и, пожалуй, все. При этом у них нет чувства языка. В результате они поддаются искушению поделиться результатами своего личного изучения греческого текста и преподносят своей аудитории поток лексикологической информации, не откорректированной контекстом. Выход из ситуации — продолжать учить древнегреческий язык и освоить хотя бы азы лингвистики (Карсон 2012: 66).</blockquote>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Итак, всякий раз, встретив в комментарии, проповеди или книге ссылку (или набор ссылок) на употребление некого слова в другом тексте и попытку перенести особенности значения слова из одного контекста в другой, опять-таки, стоит насторожиться. Вопрос в том, насколько <i>ожидаемы </i>эти особенности в текущем контексте. Получается ли в результате общее значение текста таким, что слушатель мог бы его более-менее понять, услышав всё остальное, но, грубо говоря, чихнув при произнесении данного конкретного слова. Если такой мысленный эксперимент даёт отрицательный результат, следует хорошо подумать, а не привносится ли при толковании в текст что-то, не подразумевавшееся автором?</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Особенно данному риску подвержены проповедники. Интересную речь легко построить вокруг какого-нибудь необычного термина. Поэтому, выкопав экзотическое значение из параллельного текста, из греческого словаря, из комментария, из чужой проповеди, из этимологии самого слова, зачастую проповедник рад, что может произвести впечатление. К сожалению, при этом он легко может обмануть сначала себя, затем своих слушателей. Вместо этого по совету Джооса стоило бы сделать рассматриваемое слово «максимально поддерживающим и поддерживаемым в его окружении». Хорошая проповедь строится на разъяснении не слов, но текста в совокупности.</div>
<h3 style="margin-bottom: 0.5em; margin-top: 1em; text-align: justify;">
Избыточность и текст Библии</h3>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Ещё одна из сфер библейских исследований, где взгляд сквозь призму избыточности текста помогает лучше описать некоторые нюансы – это текстология. Мы не имеем оригиналов, написанных непосредственно библейскими авторами. Текст Писания дошёл до нас в виде многочисленных рукописей, переписчики которых время от времени, случайно или преднамеренно, искажали текст. Иногда это используется как аргумент против безошибочности или даже против богодухновенности Писания. Типичный пример – рассуждения Барта Эрмана:</div>
<blockquote class="tr_bq" style="text-align: justify;">
…я стал воспринимать Новый Завет как сугубо человеческую книгу. Я понял, что Новый Завет в известной нам ныне форме – плод человеческих трудов, изделие рук переписчиков. Затем до меня постепенно дошло, что не только переписанный, но и оригинальный текст представляет собой человеческую книгу. … я осознал: даже если слова оригинала и вправду богодухновенны, мы не располагаем ими. Значит, учение о богодухновенности в некотором смысле неприменимо к Библии в ее нынешнем виде – ведь слова, якобы ниспосланные Богом, были изменены, а иногда и утрачены совсем. …если бы Он действительно хотел, чтобы люди узнали подлинные слова Библии, наверняка Он чудесным образом сохранил бы эти слова – точно так же, как чудом ниспослал их с самого начала. Но поскольку Он не сохранил эти слова, остается сделать вывод, что Он не удосужился даже ниспослать их, сделать богодухновенными (Эрман 2009: 288-289).</blockquote>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Здесь неявно предполагается, что искажение сообщения в процессе передачи делает получение правильного сообщения невозможным. Это было бы справедливо, если бы Писание было неким шифром. Но оно написано на человеческом языке и обладает избыточностью. В данном случае избыточность даже двойная. Во-первых, она обеспечивается повторением текста в разных манускриптах, у которых была разная история создания, и потому разные искажения. Сравнивая манускрипты между собой, зачастую, нетрудно понять, какие варианты ошибочны (учитывается качество рукописей, древность, географическая распространённость, особенности действий переписчиков и т.п.). Во-вторых, избыточность обеспечивается внутри самого текста языковыми средствами. Ошибочный вариант, как правило, не является «максимально поддерживающим и поддерживаемым в его окружении». Совместный анализ всех свидетельств обычно приводит к довольно уверенному определению первоначального текста. Эрман, будучи некогда текстологом, пожалуй, немного лукавит, приводя «ужасные» примеры разночтений в своей книги, так как большая часть этих разночтений вполне может быть проанализирована и спокойно оценена.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, остаются некоторые случаи, где текстологам трудно принять окончательное решение (например, в 2 Пет. 3:10 «земля и все дела на ней» то ли «сгорят», то ли «обнаружатся», то ли «не будут найдены» – возможно, самый спорный случай в Новом Завете; см. обсуждение в Metzger 1994: 636-637). Тем не менее, общий смысл обладающего избыточностью текста не может быть разрушен из-за неточности некой его детали (или, скорее, неуверенности по поводу этой детали). Такая проблема возникает, только если мы строим какие-то умозаключения лишь на одном слове или фразе, игнорируя факт «избыточного» повторения информации. При разумном подходе к языку и к текстологии, мы можем не слишком бояться текстологических проблем.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Почему Бог не хранит чудесным образом явный, стандартный, неизменный текст? В качестве одного из ответов можно допустить, что текст, предоставляемый нам неестественным (хотя и сверхъестественным) способом, скорее всего, порождал бы и неестественный подход к толкованию. Было бы ещё бόльшее искушение независимо рассматривать каждое отдельное слово (а то и букву), ведь даже сейчас постоянно применяются методы, игнорирующие контекст. Поиски глубинных, духовных, мистических и тайных значений стали бы ещё активнее. В некотором смысле, непростая текстуальная история обладает герменевтической значимостью. Но она не повод отказаться от богодухновенности, как сделал Эрман, но повод использовать естественный, то есть историко-грамматический подход к Писанию, при должном употреблении которого избыточность текста позволяет компенсировать недостаток наших текстуальных и прочих знаний.</div>
<h4 style="margin-bottom: 0em; margin-top: 0.5em; text-align: center;">
* * *</h4>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Говорить об избыточности текста – то же самое, что и говорить о необходимости учитывать контекст. Всё написанное можно было бы пересказать и без использования данного термина (в каком-то смысле, термин «избыточность» избыточен даже в рассказе об избыточности). К тому же, он немного «подозрительный», вызывающий ненужные ассоциации с чем-то лишним. Но наша цель в том, чтобы ещё раз, пусть с использованием такой специфичной терминологии, акцентировать внимание на том, как работает язык, чтобы напомнить об опасности недооценки контекста, проявляющейся в некоторых типичных ошибках. Так и Дональд Карсон, подводя итог своему пространному и гораздо более подробном перечню лексических ошибок, заявляет: «Суть всего – работа с контекстом» (Карсон 2012: 66).</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Итак, помня об избыточности или контексте, ищите «наименьшее значение» (то есть предсказуемое, максимально представленное окружающим текстом). Ищите такое значение, которое является «максимально поддерживающим и поддерживаемым в его окружении». Тогда даже некоторый недостаток сведений в сфере лексики, грамматики или текстологии не лишит вас возможности с высокой степенью уверенности принимать ваше толкование Писания. В противном же случае толкование окажется чем-то типа «обдаваемых зноем сухих отпавших ветвей на плоском куске металла, производящем газ».</div>
<h3 style="margin-bottom: 0.5em; margin-top: 1em; text-align: justify;">
Цитируемая литература</h3>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Апресян 1995 – Апресян, Ю. Д. <i>Избранные труды, том I. Лексическая семантика</i>. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Грудева 2010 – Грудева, Е. В. “Избыточность языка и избыточность текста: некоторые размышления.” <i>Труды ИЛИ РАН</i>. Том VI, выпуск 2 (2010): 73–89.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Грудем 2004 – Грудем, Уэйн. <i>Систематическое богословие</i>. СПб.: Мирт, 2004.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Карсон 2012 – Карсон, Дональд А. <i>Экзегетические ошибки: Как избежать глупых ошибок при изучении Библии</i>. Минск: Евангелие и Реформация, 2012.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Осборн 2009 – Осборн, Грант Р. <i>Герменевтическая спираль: Общее введение в библейское толкование</i>. Одесса: Библейская кафедра, 2009.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Реннер 2016 – Реннер, Рик. “Что делать, если на душе тоскливо?” Служение Рика Реннера, 13 января 2016. Доступ 13 января 2016. http://rickrenner.ru/sparkling-gems/chto-delat-esli-na-dushe-tosklivo/.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Эрман 2009 – Эрман, Барт. <i>Искаженные слова Иисуса</i>. М.: Эксмо, 2009.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Barr 1961 – Barr, James. <i>The Semantics of Biblical Language</i>. Oxford University Press, 1961.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
BDAG – Bauer, Walter, and Frederick W Danker. <i>A Greek-English Lexicon of the New Testament and Other Early Christian Literature</i>. Chicago: University of Chicago Press, 2000.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Joos 1972 – Joos, Martin. “Semantic Axiom Number One.” <i>Language</i> 48, no. 2 (June 1972): 257–265.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Metzger 1994 – Metzger, Bruce M. <i>A Textual Commentary on the Greek New Testament</i>. Second Edition. New York: United Bible Societies, 1994.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Nida 1972 – Nida, Eugene A. “Implications of Contemporary Linguistics for Biblical Scholarship.” <i>Journal of Biblical Literature</i> 91, no. 1 (March 1972): 73–89.</div>
<div style="margin-left: 2em; text-align: justify; text-indent: -2em;">
Silva 2010 – Silva, Moisés. <i>Biblical Words and Their Meaning: An Introduction to Lexical Semantics</i>. Rev. Exp. edition. Zondervan, 2010.</div>
</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-77660993636935421442015-12-16T22:48:00.000+06:002015-12-17T09:20:16.524+06:00Канон – заговор или истина?<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div style="font-size: 80%; text-align: justify;">
<table cellpadding="0" cellspacing="0" class="tr-caption-container" style="float: right; margin-left: 1em; text-align: right;"><tbody>
<tr><td style="text-align: center;"><a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/DA-Cat-s.jpg" imageanchor="1" style="clear: right; margin-bottom: 1em; margin-left: auto; margin-right: auto;"><img border="0" src="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/DA-Cat-s.jpg" /></a></td></tr>
<tr><td class="tr-caption" style="font-size: 100%; text-align: center;"><b>Кот Да Винчи</b><br />
(неизвестный автор)</td></tr>
</tbody></table>
<i>Некоторое время назад меня попросили написать небольшую заметку о каноне. Так как она была совсем маленькой, помещаю здесь расширенный вариант. Впрочем, это всё ещё вводные замечания без обсуждения многих деталей.</i></div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
<br />
«Ученые наконец-то рассказали правду об Иисусе, все в шоке» – подобные новости всплывают с удивительным постоянством. Иногда они принимают форму мимолётных интернет-сенсаций, иногда – объёмных научно-популярных монографий. Раз за разом нас пытаются убедить в ложности библейской версии истории, в существенном отличии того, что сегодня исповедует Церковь, либо от «подлинного учения Иисуса», либо от какой-то иной исторической «правды». Многие верят.</div>
<a name='more'></a><div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Во-первых, новое сенсационное знание психологически возвышает: все вокруг заблуждаются, а я знаю истину! Во-вторых, всё это замечательно гармонирует с ощущением, что все врут. На фоне лжи политиков, лжи средств массовой информации, лжи коммерческих организаций, лжи церковных структур как не заподозрить, что и основания христианской веры недостоверны? Сегодня ложь – ключевое средство идеологического влияния и финансового успеха. Как не задаться вопросом и о христианстве: «Кому это было выгодно»? Как не вспомнить печально известное изречение: «Историю пишут победители»? Церковь подозревают в заговоре. Библию, представляемую Церковью как Слово Божье, преподносят как идеологический инструмент, как средство манипуляции простаками и невеждами.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Полемика идёт на многих фронтах. Мы с вами коснёмся лишь одного вопроса. По своей форме Библия – собрание различных книг разных авторов. Поэтому первое и очевидное обвинение заключается в том, что избраны неправильные книги: что-то важное убрали, что-то чуждое добавили. Так что авторитетность библейского канона, то есть принятого Церковью списка библейских книг, периодически вызывает сомнения. Это не второстепенный вопрос, он касается самих истоков нашей веры. К тому же археологи обнаружили сотни древних около-христианских религиозных произведений, где можно найти идеи почти на любой вкус. Это позволяет составить из них множество вариантов якобы «настоящего христианства».</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Яркое выражение такого подхода можно найти в художественном тексте Дэна Брауна, где всё вращается вокруг «тайны» Христа как человека, женатого на Марии Магдалине: «[Библия] прошла бесчисленное количество переводов, дополнений и переделок. В истории никогда не существовало подлинного варианта этой книги… Библия, как мы теперь знаем, была составлена из различных источников язычником, римским императором Константином Великим… Константин финансировал написание новой Библии, куда не входили бы Евангелия, говорившие о человеческих чертах Христа, а включались те, где подчеркивалась божественная Его сущность» («Код Да Винчи», стр. 279). Конечно, историка позабавит своей полной недостоверностью роль, приписываемая Константину. Хотя, вроде бы, что взять с популярного писателя? Однако Браун сумел уловить витающий в воздухе запрос на разоблачение «заговора». Те же мысли постоянно звучат из уст людей, никогда его не читавших. Многие сегодня уверены, что Библия – подделка. </div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В научном же сообществе особо можно выделить работы Барта Эрмана, продолжающего традицию, заложенную Уолтером Бауэром, где настойчиво проводится мысль, что «ересь предшествует ортодоксии». С его точки зрения, то христианство, которое мы знаем сегодня, и то Писание, которое мы имеем сегодня, это просто результат победы одного из многих древних движений. Канон – результат исторической борьбы, а не Божье установление, так что говорить о достоверности христианства бессмысленно. </div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Есть ли у традиционного христианства, что сказать в ответ? Что вообще может служить аргументом в нашей оценке выбора книг, произошедшего почти 2000 лет назад? Естественно-научные доказательства здесь невозможны. Сама идея доказательства предполагает, что есть некие основания, принимаемые как надёжные благодаря либо их самоочевидности, либо нашему опыту, и есть логические выводы из этих оснований. В рамках такой конструкции возможна доказуемость. Но как быть, например, с существованием Бога? Действительно ли есть такие истины, следствием которых является идея о Боге? Нет. Мы приходим к вере не логическим путём, но благодаря Божьему откровению и Божьему действию. Более того, как отмечал апостол Павел, даже общего откровения через «рассматривание творений» оказывается недостаточно, потому что люди «славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся» (Рим. 1:23). Ограниченность и греховность человека создаёт проблему непреодолимую для самого человека.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Во многом это справедливо и в отношении оценки Писания. У нас просто нет достаточных оснований, чтобы логически доказать каноничность канонических книг. Тем не менее, ситуация не безнадёжна. Можно показать, что достоверность канона естественно следует из общей системы христианского мировоззрения, включающей христианское представление о Боге. Конечно, в некотором роде, это «порочный круг» в рассуждениях: на основании канонического Писания формулируются христианские взгляды, на основании этих взглядов выводится каноничность. Однако это не бессмысленное занятие. Вступая в христианский мир через веру, мы встречаем Бога, Церковь и Писание. Затем, говоря словам Ансельма, «вера ищет понимания». В том числе, нам важно разобраться и с каноном. Для того, кто внутри, это возможно. Нехристианину же остается либо заглянуть внутрь христианского мира и понять его внутреннюю логику, либо оставаться с теориями заговоров. Итак, в рамках христианства мы можем сформулировать несколько логичных соображений.</div>
<div style="margin-top: 0.5em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
<b>Во-первых, канонические книги должны обладать качествами Божьего откровения.</b> Хотя о каноне обычно говорится как о фиксированном списке авторитетных книг, это лишь финальная стадия. Каноническая книга уникальна уже в момент своего написания. Новозаветные авторы, рассуждая о текстах Ветхого Завета, в частности, говорили: «Всё Писание богодухновенно» (2 Тим. 3:16); «никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:21); «Боже… Ты устами отца нашего Давида, раба Твоего, сказал Духом Святым» (Деян. 4:25). Бог так действовал в жизни авторов Библии, что сказанное ими становилось Его собственными словами.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Признание каноничности – это умение услышать <b>Божий голос</b>. Ориген замечательно описал это ощущение: «Если кто со всем усердием и должным благословением будет исследовать пророческие слова, то, при самом чтении и тщательном исследовании, он, наверное, испытает в своем уме и чувстве действие некоторого божественного веяния и, таким образом, узнает, что читаемые им слова произошли не от людей, но суть слова Божьи, и в себе самом почувствует, что священные книги написаны не с человеческим искусством и не смертным языком, но, так сказать, божественным слогом» («О началах», 4.1.6). Чтение апокрифов, то есть древних книг, ложно претендующих на авторитетность, зачастую вызывает совсем иные чувства. Уже это порождает сомнения в сенсационных находках скептиков. Красота и действенность библейских книг помогала древней Церкви распознавать богодухновенные Писания и помогает нам сегодня доверять существующему канону.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Более того, от Божьих слов резонно ожидать <b>гармонии </b>между всеми «высказываниями». Речь идет о согласованности учения каждой новозаветной книги со всеми остальными, а также о преемственности с ветхозаветным откровением. Конечно, широко известны сомнения Лютера относительно послания Иакова, которое казалось ему не гармонирующим с остальным Писанием (сравните Иак. 2:21 и Рим. 4:2-3). Впрочем, здесь скорее проблема толкования, чем реальное различие.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Также для древней Церкви определяющее значение имело соответствие учения книги <b>«правилу веры»</b>, то есть набору основных доктрин, принятых от апостолов и хранимых Церковью с самого начала её существования. Опять-таки, столь полюбившиеся многим произведения древних еретиков из этой гармонии выпадают. Конечно, прикосновение к новым идеям может быть увлекательным, но не логичнее ли предположить, что сама экзотичность этих идей как раз и свидетельствует против них.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В качестве примера такого «правила веры» можно привести слова Иринея Лионского, жившего во втором веке. Любителям рассуждать о «революции», совершённой Константином в четвёртом веке стоило бы сравнить никейский символ веры константиновских времён с этим описанием. Сходство весьма велико: «Таково правило нашей веры и основание здания и крепость хождения: Бог, Отец, не происшедший, не обемлемый, невидимый, единый Бог, Творец всего; это – самое первое положение нашей веры. Второе же положение – Слово Божие, Сын Божий, Христос Иисус наш Господь, являвшийся пророкам соответственно с образом их пророчества и следуя определению Отца, – чрез Которого все произошло, Который также в конце времен, чтобы привести все к совершенству и соединить, соделался человеком между людьми, видимым и осязаемым, чтобы упразднить смерть и показать жизнь и произвести общение единения между Богом и человеком. И третье положение – Дух Святый, Которым пророки пророчествовали и отцы научились божественному и праведники приведены были на путь праведности, и Который в конце времен новым образом излился на человечество по всей земле, обновляя человека для Бога» («Доказательство апостольской проповеди», 6).</div>
<div style="margin-top: 0.5em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
<b>Во-вторых, канонические книги должны иметь апостольское происхождение.</b> Апостол Павел использовал для описания Церкви образ строения, возводимого «на основании апостолов и пророков» (Еф. 2:20). Апостолы и пророки представлены как фундамент, так как им Бог открывал тайны Духом Святым (Еф. 3:5). Таким образом, именно на учении, полученном от Бога, строится Церковь. Павел смело заявляет: «Посему и мы непрестанно благодарим Бога, что, приняв от нас слышанное слово Божие, вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, – каково оно есть по истине, – которое и действует в вас, верующих» (1 Фес. 2:13); «итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим» (2 Фес. 2:15). Так что роль апостолов и пророков уникальна и естественным образом связана с созданием авторитетных книг. Важно отметить, что фундамент – не всё здание. Фундамент закладывается на первом этапе строительства, затем ведутся другие работы. Круг авторов канонических книг невелик и, фактически, ограничен рамками времени жизни первого поколения христиан. Более того, сам круг новозаветных авторов весьма тесно связан. Помимо апостолов и братьев Господних в него входит спутник Павла Лука и сотрудник Павла и Петра Марк. Некоторую загадку представляет лишь личность автора Послания к Евреям (возможные варианты: Павел, Лука, Аполлос, Варнава).</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В последующих поколениях древняя Церковь не спешила расширять список того, что является основанием её жизни, учения и поклонения, хотя предложений, особенно от гностиков, была масса. У христиан второго века имелось ясное осознание различия между апостолами и всеми остальными. Так, например, Игнатий Богоносец, принявший мученичество в начале второго века, писал о себе: «Не как Петр и Павел заповедую вам. Они апостолы, а я осужденный; они свободные, а я доселе ещё раб» («Римлянам», 4). Это типичный мотив для древних христианских авторов.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Тем более удивительно, что, обнаружив сегодня какой-нибудь фрагмент текста неизвестного автора, некоторые исследователи смело заявляют об открытии «истинного христианства». Это, например, случилось с недавним всплеском интереса к так называемому «Евангелию жены Иисуса» – клочку папируса четвёртого века, содержащему фрагмент текста на коптском языке, в котором есть незаконченная фраза «Иисус сказал им: „Моя жена…“». Мы не имеем представления об авторском замысле этого текста, тем не менее он легко порождает дешёвую сенсацию, перевешивая в сознании некоторых всё апостольское и церковное свидетельство.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Более значимые споры порождаются многочисленными книгами, приписываемыми апостолам, но не вошедшими в канон. «Евангелия» Фомы, Иуды, Петра и т.п. вызывают сегодня неподдельный интерес. Однако, хотя данные книги и имели хождение среди христиан в древности, тем не менее, настороженное внимание уделялось происхождению подобных книг. Например, церковный историк четвёртого века Евсевий так рассказывает об епископе Серапионе: «Составлена им и книга “О так называемом Евангелии Петра”; он написал ее, чтобы обличить это лживое “Евангелие” ради тех членов Росской Церкви, которые, ссылаясь на него, заблудились в учении, не согласном с Церковью… Он пишет так: “Мы, братья, принимаем Петра и других апостолов, как Христа, но, люди опытные, мы отвергаем книги, которые ходят под их именем, зная, что учили нас всех не так”» («Церковная история», 6.12.2-3). Сегодня мы зачастую видим иное отношение: принятие очевидно неапостольских книг и сомнение в апостольских. То и другое – без должного основания.</div>
<div style="margin-top: 0.5em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
<b>В-третьих, канонические книги должны быть распознаны Церковью.</b> Действительно, если Бог вдохновил апостолов и пророков написать Его Слово, если Он предназначил это Слово быть основанием Его Церкви, странно было бы ожидать, что Бог не позаботится и о принятии Слова Церковью. Исторический процесс распознавания богодухновенных книг удивителен. Не было ни всеобщих соборов, ни императорских эдиктов. Христианские общины просто отбирали те книги, которые считали авторитетными. Уже апостол Петр пишет: «…как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания» (2 Пет. 3:15-16). Этот текст предполагает и наличие в I веке коллекции посланий Павла, и её распространённость, и её восприятие как Писания.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, процесс распознавания книг не всегда был прост. С одной стороны, имелись некоторые сомнения и разногласия по поводу, например, 2-3 Иоанна, 2 Петра и Иуды, так как данные книги были мало известны. С другой стороны, например, 1 Клемента или Дидахе какое-то время были весьма популярны и некоторые помещали их наравне с апостольскими Писаниями. Впрочем, сердцевина собраний авторитетных книг, состоящая из Евангелий, Деяний и посланий Павла, была установлена довольно быстро. В частности, так называемый «Канон Муратори» (конец II века) включает следующие книги: четыре Евангелия, Деяния, все 13 посланий Павла, Послание Иуды, Послания Иоанна, Откровение Иоанна; туда также включены Премудрость Соломона, Апокалипсис Петра (с указанием, что некоторые против его чтения в Церкви) и Пастырь Ерма (с пояснением что он не равен книгам апостолов); отсутствуют Послания Петра, Иакова и Евреям. В средине четвёртого века Афанасий Александрийский приводит привычный для нас список канонических книг («39-е праздничное послание»). К концу четвертого века на западе привычный канон становится общепринятым, а на востоке еще некоторое время продолжается спор по поводу книги Откровения.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Важно обратить внимание, что ни император, ни вселенский собор, ни какая-то иная официальная структура не диктовала свой канон всей Церкви. Разные поместные церкви, сами по себе, без принуждения принимали решения, какие книги они считают авторитетными. Во времена гонений это было также и решением о том, за какие книги стоит отдать свою жизнь. Фактически, канон возникает, как постепенно формирующееся единомыслие. Здесь легко увидеть руку Божьего провидения. Лишь при поверхностном знании истории и при неверии в Бога или недоверии Ему можно считать сложившийся канон результатом некого заговора.</div>
<div style="margin-top: 0.5em; text-align: justify; text-indent: 2em;">
Итак, войдя в христианский мир взаимоотношений с Богом, создавшем Свою Церковь и утвердившем её на Своём Слове, мы спокойно принимаем канон. Здесь видно, что он не результат ошибки или обмана. В нём слышен неповторимый и действенный голос Бога, он указывает нам непогрешимый фундамент Божьего откровения, в нём проявляется Божья проведенческая забота о Его Церкви.</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com1tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-1111856668592150342015-11-13T09:47:00.000+06:002015-11-13T11:39:28.755+06:00Зачем верующему «ходить в церковь»?<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
<div class="separator" style="clear: both; text-align: center;">
<a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/pomosh-blijnemu.jpg" imageanchor="1" style="clear: right; float: right; margin-bottom: 5px; margin-left: 5px;"><img border="0" src="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/pomosh-blijnemu.jpg" /></a></div>
Недавно на сайте семинарии появилась заметка Игоря Шайфулина о том, «<a href="http://www.nbbs.ru/34-news/news/387-slovo-prepodavatelya-chto-netserkovnyj-chelovek-mozhet-najti-v-tserkvi.html">что нецерковный человек может найти в церкви</a>». Закономерный ответ – Бога. Поиски чего-то иного, в конце концов, оказываются бесплодными. Подхватывая данную тему, хочется спросить: а что может найти в церкви человек, уже знающий Бога? Не так уж и редко встречаются те, которые заявляют: у меня замечательные взаимоотношения с Богом, я верю, молюсь, читаю Библию; нет ничего плохого в том, что я не хожу на <i>ваши </i>собрания. Что же здесь не так?<br />
<a name='more'></a></div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Если не касаться вопроса о самой сомнительности подобной нецерковной веры в Бога, создавшего Свою церковь, то ответ обычно сводится к обсуждению того, что церковь даёт верующему человеку: наставление, ободрение, подкрепление, участие в вечере Господней. Указывается, что в одиночестве легко потерять нормальные отношения с Богом. Всё это справедливо. Однако существует важный аспект, связанный с «хождением в церковь», который обсуждается реже. При этом один из затрагивающих его текстов постоянно цитируется именно в контексте оставления церкви.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В послании Евреям сказано: «…будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам, не оставляя собрания своего, как есть у некоторых обычай, но призывая к бодрости, и тем более, чем ближе вы видите День» (10:24-25; текст процитирован по переводу п/р еп. Кассиана, так как он точнее передаёт здесь структуру оригинального текста и позволяет яснее увидеть связь мыслей). Итак, верующие действительно призваны не оставлять собрание (ἐπισυναγωγή – данное слово хорошо описывает совместные встречи верующих). Однако это неоставление не представлено в тексте как самостоятельная заповедь. Это просто условие, без исполнения которого не получится проявить друг ко другу внимание и побудить к любви и добрым делам. (Грамматически взаимосвязь выражена использованием зависимой формы «не оставляя» (μὴ ἐγκαταλείποντες), а не самостоятельного глагола.)</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, в тексте подразумевается, что каждый верующий нуждается в том, чтобы слышать призывов к бодрости в свете приближающегося Дня. Для этого важно находиться в церковном общении. Однако выделено не <i>получение </i>призыва (например, так: не будем оставлять собрание, чтобы получать поощрение), но выделено <i>осуществление </i>призыва. Речь идёт об активных действиях. На первое место поставлена ответственность за других. Отсутствуя, невозможно оказывать влияние. Оставив собрание, мы не просто лишаемся помощи, мы лишаем нашей помощи других.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Если человек заявляет, что у него замечательные отношения с Богом, он должен принять, что вместе с этим в его жизнь приходит и ответственность помогать другим в построении их христианской жизни. Это соответствует основному направлению движения верующего человека – уподоблению Христу, Который пришел, чтобы послужить, и ожидает, что Его ученики будут служащими (Лк. 22:26-27). Это подразумевается сущностью церкви, которая представлена не как разрозненный набор спасённых, но как единое тело, в котором каждый одарён благодатью, и которое растёт при «при действии в свою меру отдельно каждой части» (Еф. 4:7, 16). Это гармонирует с тем, что границы нашей свободы определяются не только собственным духовным благополучием, но и необходимостью не подавать соблазна другим (1 Кор. 8:9: 10:32). Это предвосхищает будущую Божью похвалу, которая во многом связана не с индивидуальными достижениями, но с добрым влиянием на тех, кто был связан с нами трудом и молитвой (2 Кор. 1:14).</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Весь Новый Завет пронизан идеей ответственности за других. Апостол Павел некогда написал Коринфянам, слишком увлечённым личными духовными переживаниями: «а сейчас существуют эти три: вера, надежда и любовь, и важнее всего из них – любовь» (1 Кор. 13:13). Ту же триаду мы встречаем и в обсуждаемом тексте в послании Евреям: «…будем приступать с искренним сердцем в полноте <i>веры</i>… будем держаться исповедания <i>надежды </i>неуклонно… и будем внимательны друг ко другу, поощряя к <i>любви </i>и добрым делам» (Евр. 10:22-24). Как зацикленность на себе, так и пребывание вне собрания не позволяет реализоваться важнейшему проявлению Божьей жизни в нас.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Таким образом, на вопрос «зачем мне ходить в церковь?» один из ключевых ответов: «церковь нуждается в твоей любви и твоей заботе». Вопрос зачастую не только в том, что ты можешь получить, но и в том, что ты можешь дать. Оставайся, чтобы служить. Все мы созданы Богом не как некая отдельная ценность в себе самом, но как ценность для других.</div>
</div>Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-34127075018705947802015-10-10T10:57:00.000+06:002015-11-13T09:29:15.939+06:00Можно ли обойти боль?<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div style="font-size: 80%; text-align: justify;">
<i>Блог долгое время был заброшен. Но теперь можно его чуть-чуть оживить. Руководство решило, что на <a href="http://www.nbbs.ru/">сайте нашей семинарии</a> каждый из преподавателей должен писать хотя бы одну заметку в месяц. Написал. Заодно дублирую здесь.</i></div>
<h2 style="text-align: justify;">
<br /><div style="text-align: center;">
<br /></div>
</h2>
<div style="text-align: justify;">
<table cellpadding="0" cellspacing="0" class="tr-caption-container" style="float: right; margin-left: 1em; text-align: right;"><tbody>
<tr><td style="text-align: center;"><a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/Sidur.jpg" imageanchor="1" style="clear: right; margin-bottom: 1em; margin-left: auto; margin-right: auto;"><img border="0" src="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/Sidur.jpg" /></a></td></tr>
<tr><td class="tr-caption" style="text-align: center;">«Формула скорби» Вадима Сидура</td></tr>
</tbody></table>
Жизнь полна боли. Иногда лёгкой, иногда мучительной. Её причиняют стечения обстоятельств, природные явления, человеческая глупость или низость, в том числе и собственная. Оглядываешься назад и думаешь: эх, знать бы заранее – скольких бед можно было бы избежать. Но знать не дано… Или всё же дано? Любящий Бог, властвующий над всей вселенной, Тот, без ведома которого и малая птица не упадёт на землю, Тот, от которого не скрыто ни настоящее, ни будущее – неужели Он не может помочь? Неужели Он не в состоянии указать безопасную тропу, обходящую боль стороной? Может быть, я просто не умею слушать? Может быть, есть некий способ распознать благую Божью волю, довериться Его особому водительству и всегда принимать оптимальные решения. Будь то мелочь – взять зонт, глядя на пока ясное небо, сесть в автобус, идущий в другую сторону, но приехать куда нужно. Будь то существенный выбор – работа, учёба, служение, спутник жизни. Можно ли избежать неприятностей, общаясь со всемогущим и милостивым Богом? Это насущный вопрос, и точный ответ на него важен для нормальной христианской жизни.</div>
<h3 style="text-align: justify;">
<a name='more'></a><br /><div style="text-align: center;">
Боль и Божий замысел</div>
</h3>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В поисках безболезненного пути с Богом, кажется, присутствует логика. К тому же, церковная среда полна историй и легенд о чудесных благословениях. Вот только, есть серьёзные причины ожидать, что страдания для верующего человека неизбежны, что самое внимательное слушание, самый тщательный поиск, самое глубокое благочестие не избавит от бед. Конечно, дело не в том, что Бог не в состоянии помочь. Просто Его представления о нашем благе не исключают наличие боли. Поэтому, если не привести своё мировоззрение в соответствие с Божьим замыслом, возникают, как минимум, две опасности. Во-первых, можно бесконечно искать знамения и откровения, запутавшись в бесплодных мистических переживаниях. Во-вторых, можно опустить руки, разочаровавшись в себе, в Церкви, в жизни, в Боге. В любом случае, оказываешься в тупике.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Выход в том, чтобы понять и принять Божий замысел, чтобы узнать, что на самом деле любящий Бог осуществляет в нашей жизни. Нужны не фантазии, но библейское учение. В этом отношении один из полезных текстов – Римлянам 8:17-30. Здесь апостол Павел показывает путь христиан к приготовленной Богом славе, но соотносит его со страданиями.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Замысел Бога прекрасен: «…мы – дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу» (8:16б-17а); «кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братьями» (8:29). Бог назвал нас Своими детьми. Он возносит нас до положения Своего единородного Сына. Мы – Его братья, подобные Его образу, разделяющие с Ним Его наследство, в которое входит вся вселенная. Самое высокое звание, самое лучшее состояние, самое большое богатство! То, чем Сын обладает по Своей природе, нам достаётся по Его благодати.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Правда, тут же сказано: «…если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться» (8:17б). Эти слова, пожалуй, не слишком радуют. Они разрушают надежду на безболезненный путь. В них мы чувствуем напряжённость, пронизывающую христианскую жизнь. В них отражение нашей растерянности, наших безответных вопросов. Страдание не просто результат стечения обстоятельств или собственных ошибок. Оно представлено как необходимый элемент пути к будущей славе.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Порой мы просто стараемся закрыть глаза на этот факт. Например, приглашая людей в церковь, мы нередко говорим, что Иисус решит все их проблемы. Обманываем, не желая признать, что зачастую болезни не исцеляются, деньги не появляются, отношения не налаживаются. Более того, от некоторых отвернуться родные, будут презирать друзья, разрушится карьера, возможно, жизнь окажется под угрозой. Можно натужно улыбаться, делая вид, что всё в порядке, но, если человек идёт к Богу лишь за отсутствием боли, разочарование неизбежно.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Бог зовет к Себе, потому что Он Господь, и смирение пред ним необходимо. Потому что быть с Ним – это изначальное предназначение сотворенного по Его образу человека. Потому что без Него мы мертвы. Потому что Он заплатил за нашу жизнь страшную цену Своей крови. Будучи Богом, Он осуществляет Свою волю, и она не всегда совпадает с нашими ожиданиями и мечтами. Впрочем, Его дела и даяния «несравненно больше всего, чего мы просим, или о чём помышляем» (Еф. 3:20). Они настолько велики, что значимость боли блекнет на их фоне. Так что Павел пишет: «Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим. 8:18). Это ожидание не компенсации или воздаяния, но иной, новой жизни с Богом. Остаётся доверяться Ему и со смирением принимать это Божье «если с Ним страдаем».</div>
<h3 style="text-align: justify;">
<br /><div style="text-align: center;">
Боль и повседневная жизнь</div>
</h3>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Когда говорится о христианском страдании, первое, что приходит в голову, это гонения за веру. Действительно, как сказано, «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тим. 3:12) и «за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание» (Рим. 8:36). Однако примечательно, что Павел, обсуждая страдания, говорит об агрессии против верующих далеко не в первую очередь. Лишь начиная с 8:31 описывается бесполезность усилий противников, их неспособность отлучить нас от любви Христовой. До этого же речь идёт об общих бедах мира и человека. Впрочем, зачастую именно такие проблемы вызывают наибольшую растерянность. Не сложно понять логику страданий за веру и смысл слов Христа: «Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Ин. 15:20). Но кто виноват, когда ты просто споткнулся и покалечился? или заболел? или тебя обманули, обокрали, предали? Хочется воскликнуть: за что? И нам очень нужен ответ.</div>
<h4 style="text-align: justify;">
<br />Суетность и тленность мира</h4>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Не удивительно, что Павел начинает обсуждение страданий с описания судьбы того мира, в котором мы живем: «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим. 8:19-22). Здесь нет отступления от темы боли и славы. Павел показывает, что ожидаемая слава настолько велика, что затронет не только нас самих, но и всю сотворённую вселенную. Мир тлеет и разлагается. Он наполнен болезнями, смертями, насилием, катастрофами. Мы ещё способны видеть его красоту, но красота эта – лишь остатки того великолепия, которое Бог сотворил вначале, о котором Он сказал «хорошо» и «хорошо весьма». В своей власти Творец сделал так, что творение разделяет нашу с вами судьбу. Когда человек согрешил, было повреждено и всё остальное, став подходящей средой для падшего человека. Когда человек войдёт в славу, мир будет восстановлен. Потому-то творение и изображено как живое существо, которое ждёт, стенает, надеется.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Из текста также следует, что мы сами, сосредоточие надежды творения, всё ещё живём среди суеты и тления. Да, мы сыны Божьи, но раскрытие этого пока не произошло. Мы по-прежнему разделяем с творением последствия грехопадения. Его стон отзывается нашим стоном. Так что мы будем болеть, будем терять близких, наконец, умрём. Многое из того, что дорого нам, испортится. Суетные, бессмысленные злоключения будут происходить с нами раз за разом. Люди, сообщества, государства будут совершают мучительные глупости и преступления. Нам будет больно за себя и за других, пока не придёт время Божьей славы.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Идея, что есть какой-то способ различить тайный маршрут, проложенный Богом в обход всяких бед, является заблуждением. В тексте нет ни намёка на возможность уже сейчас, не войдя в будущую славу детей Божьих, получить свободу, вырваться из суетной и тленной вселенной. Путь к славе лежит через «нынешние временные страдания», и надежда на другие пути ведёт к заблуждениям и разочарованиям.</div>
<h4 style="text-align: justify;">
<br />Неискупленность тела</h4>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Более того, мы не только живём среди стенающего творения, но сказано, что «и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим. 8:23-25). В каком-то смысле, мы больные люди в больном мире. Усыновление пока не завершено. Забывая об этом, мы иногда столь гордимся своим званием детей Божьих, что предъявляем неуместные требования, теряемся от неожиданных проблем, обманываемся пустыми мечтаниями. Это отчасти нашло отражение в приобретающей популярность моде именовать Бога «папочка» и инфантильно ожидать, что Он завалит нас дорогими подарками и Сам всё сделает за нас. Но у Того, кого Церковь всегда именовала не только Отцом, но и Господином (Господом), Своя оценка и Своё время для «подарков». Конечно, как справедливо отмечает Павел, «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?» (8:32). Но пока Он нам дал лишь «начаток» будущих даров, а именно Дух.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
В слове «начаток» есть обещание продолжения, и в этом наша надежда. Но «начаток» так же предполагает отсутствие завершённости, и в этом наше стенание. Нам дано прикоснуться к будущему. Дух – это первый глоток того воздуха, которым мы будем дышать вечно, это первый луч того света, при котором и солнце станет ненужным. Мы ощущаем присутствие Духа, радуясь спасению. Мы видим, как Он преображает нашу жизнь. Наше сердце способно наслаждаться, когда мы вслушиваемся в Слово Божье, молимся, трудимся, общаемся со святыми. Но всё это – лишь частичка того, что нас ждет, когда Бог станет «всё во всем». Более того, само это предвкушение создаёт резкий контраст с жизнью в неискупленном теле.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Беда не только в том, что наше тело подвержено болезням и смерти. Оно столь тесно вовлечено в жизнь этого мира, в его греховную испорченность, что апостол ранее напоминал, что мы будем жить, лишь «если умерщвляем Духом дела тела» (8:13; в Синодальном переводе – «плотские»). Не сказано «умертвив», но «умерщвляя», то есть постоянно борясь с грехом. Здесь можно вспомнить и горькое восклицание Павла: «…в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (7:23-24). Конечно, Христос избавил нас от рабства греху (6:6), и теперь появилась надежда побеждать. Но схватка с грехом продолжается. Пока мы, почувствовавшие вкус праведности и ожидающие тот мир, где не будет места греху, остаёмся в этом мире и в этом теле, у нас будем достаточно поводов для стенания.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Христиане часто мечтают об окончательном освящении, о полной победе. Эту мечту поддерживает естественное для верующего желание праведности. Но порой значимое, но дурное влияние оказывает и лицемерная игра окружающих в глубокую духовность и непогрешимость. Может показаться, что они уже избавились от мучительной борьбы, а мне нужно приложить лишь ещё чуть-чуть усилий и я тоже вырвусь на свободу и вздохну воздух полной грудью. Не получается. Здесь можно начать лицемерить самому, можно притворяться что ты не хуже остальных, можно научиться врать настолько искусно, что и сам поверишь в эту ложь и перестанешь замечать грехи (1 Ин. 1:8). Можно увлечься поисками каких-то особых путей Божьего водительства, ведь играющие в духовность обычно весьма любят рассказывать потрясающие сверхъестественные истории. Трудно сказать, сколь далеко уведёт такое блуждание. Проблема же в том, что даже самые искренние усилия не устранят нескупленности тела, не перенесут нас сразу в жизнь будущего века.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Это не означает, что не стоит бороться. К борьбе мы призваны, потому что праведность действительно ценна в глазах Бога, заповедана и обретает ценность в глазах Его детей. «Воля Божия есть освящение ваше» (1 Фес. 4:3), и оно стоит максимальных усилий. Но нужно честно признать, что нам никуда не деться от томительных искушений, от склонности к унынию, боязни, расхлябанности, похоти, жадности, лицемерию и тому подобному. Нам придётся раз за разом вставать и биться с самим собой, «усмиряя и порабощая тело своё» (ср. 1 Кор. 9:27) и понимая неизбежность «нынешних временных страданий».</div>
<h4 style="text-align: justify;">
<br />Невидимость духовной реальности</h4>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, мы переносим внешние и внутренние скорби и боремся грехом, ожидая радость будущего мира. Но и с этим ожиданием тоже не всё так просто: «Ибо мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении. Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших…» (Рим. 8:24-2бб). Иметь надежду замечательно. Но как бы хотелось увидеть, пощупать, убедиться. Как бы хотелось определённости, так, чтобы не было никакой почвы для сомнений.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Сомнения бывают болезненны. Есть ли Бог? Правда ли Он такой? Слышит ли он меня? Есть ли что-то за порогом смерти? Спасён ли я? Действительно ли я понимаю Писание? В настоящей ли я церкви? Может быть, в обычной обстановке эти вопросы покажутся нам неуместными или даже кощунственными, но, когда приходит боль, когда что-то важное рушится, наша уверенность может слабеть. Потому легко увлечься историями о сверхъестественных переживаниях, начать поиски мистического опыта, стремиться к какому-то особому водительству. Но такой путь ведёт к плодам человеческих фантазий, к пустым идолам. Можно свернуть и в другую сторону, сдавшись, позволив умирать вере, отказавшись от истины, приняв размытые идеи всевозможных псевдо-христианских течений. Но тогда вообще не остаётся никакой надежды.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Мы немощны и не имеем возможности напрямую видеть духовную реальность, так что беззаботной уверенности у нас не будет. Встречу с Богом мы призваны «ожидать в терпении». Потому не стоит бояться собственной растерянности перед лицом беды, не стоит удивляться мучительной неразрешимости наших богословских споров, не стоит опускать руки, когда кажется, что вокруг пустота. Важно с доверием принять это «кратковременное нынешнее страдание» и продолжать терпеливо взывать к Богу «Авва, Отче!», продолжать следовать Его Слову, продолжать надеяться на помощь живущего в нас Святого Духа.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Впрочем, и само действие Духа описано Павлом несколько неожиданным образом: «Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными. Испытующий же сердца знает, какая мысль у Духа, потому что Он ходатайствует за святых по воле Божией» (8:26-27). Оказывается, мы немощны настолько, что не знаем даже, как нам действительно стоило бы взывать к Богу. Вроде бы, мы постоянно молимся, мы просим и даже получаем ответы. Но есть ущербность. Наше видение реальности ограничено. Мы не вполне сознаем, что нам действительно нужно здесь и сейчас. Какой бы глубокой ни казалась наша молитвенная жизнь, она не достигает окончательной полноты. В самом сердце отношений с Богом мы опять-таки встречаем нашу немощь. </div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Конечно, здесь нет причин бояться. Дух вместо нас «ходатайствует стенаниями неизреченными» (в Синодальном переводе – «воздыханиями»). На фоне стона всего творения, на фоне нашего стона звучит и Его стон за наши нужды и беды. Эти стенания весьма действенны. Но нам их не дано услышать, они не облечены в слова. Нам лишь остаётся надеяться на эту незримую беседу и доверять таинственному действию Бога.</div>
<h3 style="text-align: justify;">
<br /><div style="text-align: center;">
Боль и подлинное благо</div>
</h3>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Можно воскликнуть: почему всё так странно и сложно?! Ведь для Бога нет ничего невозможного. Он мог бы просветить наш разум, Он мог бы дать нам ясное понимание Своей воли и нашей нужды. Но Он оставляет нас в неведении. Нечто важное происходит с нами, но как бы без нашего участия, а мы продолжаем мыкаться как слепые котята. Бог назвал нас Своими детьми, мы Его наследники и сонаследники Христа. Но при этом мы погружены в суету, тление, искушения, стенания, немощи и неведение. Неужели нельзя было всё сделать иначе? Неужели обязательно было оставлять нас в этом нынешнем страдании? Какой смысл Богу откладывать на будущее наше избавление от слабости и боли? Ответ, вроде бы, несложен. Павел пишет: «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, всё содействует ко благу» (8:28).</div>
<h4 style="text-align: justify;">
<br />Сущность блага</h4>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Данный стих многие знают наизусть. Он служит утешением в тяжелых обстоятельствах. Впрочем, зачастую он становится манифестом некого пустого оптимизма. Мы не обращаем внимание ни на то, что действительно подразумевается под «благом», ни на то, как действует это «всё». Для каждой беды мы стараемся разглядеть какое-то немедленное положительное последствие. Иногда получается хорошо, иногда выходит неуклюже. Порой же беда столь велика, что мы растерянно замолкаем.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Павел вообще не пишет здесь ни об удачах, ни об избавлении от страшных опасностей, ни о жизненных благословениях, которые можно получить, пройдя через какие-то неприятности. Он не призывает предвкушать что-то хорошее лишь по той причине, что сейчас нам плохо. Апостол даёт ясное описание ожидаемого блага: «Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братьями. А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил» (8:29-30). Благо – это наше будущее состояние. Это возможность встать рядом с Сыном Божьим как с братом. Это готовность достойно принять вместе с Ним будущее наследие. К данному сонаследованию и ведёт путь страданий со Христом.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Эта истина служит хорошим утешением растерянным и страдающим христианам. Столкнувшись с бедой, не стоит думать, что мы больше не принадлежим Богу, отвергнуты или забыты. Даже беду Бог претворяет в приготовление к нашему прославлению. Если мы призваны, то должны помнить, что мы и предузнаны вместе со всей нашей болью, мы и предопределены к уподоблению Христу, несмотря на всю нашу немощь. Бог продолжает Свой труд через содействие (то есть совместное действие) всего, включая тленность, неискупленность, неведение и немощь.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Такие инструменты, на первый взгляд, озадачивают. Чего вообще добивается Бог? Походе, Ему мало просто привести нас в Свою славу. Он желает, чтобы мы как можно полнее её разделили. Неплохим подспорьем для понимания Его намерений служит притча о минах (Лк. 19:11-27). Там господин, получив царство и возвратившись, возлагает более значимую ответственность в своём царстве на тех рабов, которые приложили большие усилия к умножению вверенных им средств. Бездельник же, не доверяющий господину, лишается и того, что имел. Наши сегодняшние усилия, а также наш характер и наше доверие Богу, из которых проистекают эти усилия, определяют степень соучастия в Божьем Царстве. Поэтому становление характера является доброй подготовкой к сонаследованию со Христом.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Здесь уместно вспомнить и путь Самого Господа. Он, обладая всей полнотой божественной славы, «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Фил. 2:7-8). Иногда нам кажется, что смирение – это что-то, что Бог свысока требует от людей. Но Сын Божий показал, что смирение – это глубоко божественное качество. Мы теряемся, пытаясь объяснить всю агонию Гефсиманского «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:38) и весь ужас Голгофского «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27:47). Но мы точно видим, что Христос вполне прочувствовал, что такое – достигать смирения через боль. Если мы предназначены быть подобны образу Сына Божьего, мы должны приобретать и опыт смирения. Призванные идти «по следам Его» (1 Пет. 2:21), перенёсшие кратковременное страдание среди тления, искушений и немощи, мы встанем рядом с Ним.</div>
<h4 style="text-align: justify;">
<br />На пути к благу</h4>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Итак, боль неизбежна. Она оставлена Богом в нашей жизни, как важный элемент на пути к прославлению. Впрочем, страдания не срабатывают автоматически. В частности, они не несут прямой пользы людям, которые не обратились к Богу. Лишь для «любящих Бога, призванных по Его изволению» есть обещание блага. Однако и для верующих во Христа страдание действенно лишь «если с Ним страдаем». Центральную роль играет не личная стойкость или мудрость, но именно присутствие Христа в нашей жизни. Важно стремление верить Ему, доверять Ему, оставаться Ему верным, даже если внутри мы исполнены страхами и искушениями, извне окружены нападками и в духовной жизни немощны и растеряны.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Также стоит отметить, что как неверно было бы ждать после каждой проблемы немедленного благословения, так и зачастую нельзя заключить, какую пользу для вечности непосредственно несёт та или иная боль. Павел не случайно пишет, что для блага всё в нашей жизни «действует вместе». Здесь трудно вычленять значимость отдельных компонентов. Стремление стать «экспертом» по Божьим воздействиям неразумно. Легко поучать: эта беда тебе дана с такой-то целью или по такой-то причине. Встречается и склонность что-то нафантазировать о себе. Но зачастую гораздо лучше просто со смирением принять, что с Богом, предузнавшим нас, избравшим и призвавшим, мы действительно дойдём через нынешние страдания до Его удивительной славы. Как? Он знает.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Нам обычно не дано заявлять: «Это Бог сделал затем, чтобы…». Сама эта формулировка может оказаться крайне неудачной. Есть ли смысл говорить: «Бог забрал жизнь дорогого мне человека, чтобы я стал терпеливее» или «Бог допустил войну, чтобы мне научиться доверию»? Здесь слишком много «я» и слишком странный Бог. В тексте речь не идёт о том, что Бог создаёт нам особые неприятности. Ясно лишь, что Он смог так устроить, что все радости и беды, включая тленность, неискупленность и неведение вместе, в совокупности ведут нас к славе и наследию со Христом.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Это также означает, что нет нужды искать дополнительную боль, истязая себя или разрушая собственную жизнь. Нет и ничего плохого в том, чтобы просить о Божьей помощи среди страданий, чтобы молиться об избавлении от той или иной беды. Но нужно принять, что мы не всегда услышим желаемый нами ответ просто потому, что Бог задумал для нас нечто лучшее, чем благополучие в некой конкретной ситуации.</div>
<div style="text-align: justify; text-indent: 2em;">
Мы видим, что нет безопасной тропы. Нет способа обойти всякую боль. Нет секрета комфортного христианства. Но есть причины быть уверенным в любви Бога, от которой нас не отлучит никто и ничто (Рим. 8:38-39). Есть даже парадоксальная возможность хвалиться среди скорбей (Рим. 5:3) и радоваться в искушениях (Иак. 1:2), зная, что Бог трудится над нашим характером. Есть ощущение лёгкости Христова бремени (Мф. 11:30). Есть благое ожидание полного усыновления, Божьего наследия и общения с нашим Господом. «Если с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться».</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-55398357873060907552013-12-05T00:53:00.000+07:002016-02-23T09:51:42.556+06:00Хотите почитать новый перевод?<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div class="separator" style="clear: both; text-align: center;">
<a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/Ephesians.pdf" imageanchor="1" style="clear: left; float: left; margin-bottom: 1em; margin-right: 1em;"><img border="0" src="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/pdf_logo_small.png" /></a></div>
<div style="text-align: justify;">
Сегодня завершил черновой <a href="https://dl.dropboxusercontent.com/u/15129407/Ephesians.pdf">перевод Послания к Ефесянам</a>. Зачем он понадобился? Пожалуй, можно начать с прошедшей недавно конференции «Современная библеистика и предание Церкви», где тема нового перевода Библии оказалась весьма горячей. С одной стороны, митрополит Иларион (Алфеев) отметил: «Очевидно, языковые и стилистические проблемы Синодального перевода все более и более становятся преградой к тому, чтобы люди, пришедшие и приходящие в Церковь, понимали смысл и красоту библейского текста». С другой стороны, патриарх Кирилл, фактически, выступил против, заявив: «Мы должны сохранить разумный баланс между традицией и современной лексикой, современной стилистикой, с тем чтобы не вульгаризировать текст, чтобы сохранить его возвышенную тональность. … Есть некие неточности и ошибки, которые стоило бы поправить с точки зрения современных знаний и современной стилистики, но ни в коем случае нельзя создавать новую версию, перечеркивая при этом значение самого Синодального перевода». Любопытно, что эта внутри-православная дискуссия очень напоминает многие внутри-баптистские дискуссии на ту же тему. Ситуация такова, что Синодальный перевод, видимо, еще долго будет доминирующим. И у них, и у нас.<br />
<a name='more'></a></div>
<div style="text-align: justify;">
Тем не менее, в среде людей, любящих и ценящих толкование Слова, нельзя отмахнуться от проблемы перевода. И дело здесь не только в устаревших словах и конструкциях (а также текстлогических вопросах и т.п.). Любой, имеющий переводческий опыт, знает, как иногда мучительно трудно, а то и невозможно передать мысль на другом языке, ничего не потеряв и ничего не добавив. Любой перевод – это компромисс между верностью смыслу, структуре, стилю и т.п. Более того, любой перевод – это еще и комментарий переводчика, отражение его личного понимания текста. Идеальный перевод невозможен. Но возможно движение к идеалу через постоянную работу над качественными переводами и другими инструментами для исследования текста. Поэтому мы реально нуждаемся в переводческой и экзегетической деятельности.</div>
<div style="text-align: justify;">
Возникновение проекта <a href="http://biblelamp.ru/openbible/">«Открытый перевод»</a> подтолкнуло и меня от слов перейти к делу. Впрочем, я оказался самым медлительным и скромным по своему вкладу участником проекта. Однако, приведенной выше ссылке вы все же найдете мой перевод Послания к Ефесянам. На самом деле, это черновик, который требует существенного редактирования. Но, во-первых, глаз постепенно «замыливается» и перестает замечать ошибки и нюансы; во-вторых, одна голова хорошо, а множество лучше. Поэтому, <b>если у вас будет время и есть интерес, взгляните, что получилось</b>. Жду советов, замечаний, предложений (пока здесь, а после размещения на «открытом переводе» и там). Если не знаете греческий, напишите про качество русского текста. Можно и по почте: <a href="mailto:togobitsky@gmail.com">togobitsky@gmail.com</a>.</div>
<div style="text-align: justify;">
Что касается особенностей моего подхода, то меня вдохновил перевод NET, не столько в плане переводческих решений, сколько в плане методологии – помещать в сноски информацию актуальную для понимания и выбора. Поэтому в моем переводе десятки сносок с пояснениями, как еще можно было перевести, и почему я перевел так, как перевел. Наверно, будет еще больше, да и существующие могут расшириться. Второй источник вдохновения – перевод п/р еп. Кассиана, который мне, действительно, нравится.</div>
<div style="text-align: justify;">
Наконец, делая перевод, я думал о нуждах тех, кто практикует разъяснительную проповедь. Поэтому, с одной стороны, старался сохранять все структурные и логические связи в тексте, пусть даже в ущерб удобочитаемости. С другой стороны, иногда вносил в текст явную расшифровку значения греческих грамматических конструкций и т.п., не очевидную для русскоязычного читателя, пусть даже в ущерб буквализму. Кажется, оптимальный баланс пока еще не найден, так что и здесь нуждаюсь здесь в ваших впечатлениях.</div>
<div style="text-align: justify;">
<br /></div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-88488977258032849222011-09-30T00:59:00.003+07:002011-09-30T10:50:18.670+07:00Пара соображений о христианской свободе<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on"><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">На прошлой неделе в Новосибирске проходил очередной пресвитерский совет, на котором, в частности, обсуждались современные формы богослужения. При этом неизбежно затрагивались традиционно болезненные для многих баптистских церквей вопросы соотношения свободы и традиции, светской и церковной культуры. Хотя между пресвитерами имеется значительное родство взглядов, если взглянуть пошире (церковно и географически), то в качестве примеров весьма неоднозначно оцениваемых сегодня явлений можно привести использование рок-музыки (и прочих жанров) в рамках богослужения и/или благовестия, театрализованные представления, танцы, новшества в одежде (особенной женской), посещение христианами различных развлекательных мероприятий, работу в воскресные дни, употребление алкогольных напитков и многое другое. (Примеры актуальны в контексте современного русского баптизма.) В детали споров обо всём этом втягиваться пока не хочется, но решил написать пару общих соображений о свободе и церковной традиции в целом. <br />
<a name='more'></a></div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;"> Мне кажется, что главная ошибка в данной сфере – это попытка рассматривать ситуацию как необходимость выбора между двумя крайностями. С одной стороны располагается <i>свобода от церковной традиции</i>, которая преподносится в виде возможности свободного введения новых форм, ранее нехарактерных для жизни общины, и вообще готовностью принять всё, что прямо не запрещено Писанием. При этом, как правило, предполагается заимствование из практики других конфессий и/или адаптация некоторых элементов современной светской культуры.</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">С другой стороны располагается <i>верность церковной традиции</i>, которая воспринимается как освящённое временем и опытом практическое воплощение христианских принципов во всех сферах жизни. Новшества, порожденные мирской культурой, рассматриваются с большим подозрением, так как из дурного источника трудно ожидать добрых плодов. Здесь, кстати, тоже говорят иногда о своей свободе, имея в виду <i>свободу от мира</i>.</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Между представителями этих двух направлений периодически возникают конфликты. Конечно же, каждая из сторон считает своё понимание библейским. Сторонники свободы обвиняют традиционалистов в законничестве, цитируя многочисленные новозаветные тексты, направленные против попыток ввести в языческих церквях следование Моисееву закону (особенно Галатам и Римлянам). Традиционалисты в их глазах выглядят либо «отпавшими от благодати» (ср. Гал. 5:4), либо (мягкий вариант) «немощными в вере» (ср. Рим. 14). Кстати, здесь возникает любопытный парадокс: так как за реформы обычно выступают молодые, а значит недавние члены церкви, а за традиции – представители старшего поколения, зачастую давно принадлежащие к церкви, <i>на первый взгляд</i> получается, что сильнее те, у кого меньше духовного опыта. Уже данный факт позволяет задуматься о том, что проблема несколько сложнее, чем «или-или».</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Традиционалисты, со своей стороны, обвиняют противоположную сторону либо в «дружбе с миром», которая есть «вражда против Бога» (ср. Иак. 4:4), либо (мягкий вариант) в недостаточной зрелости, в том, что они «плотские» (ср. 1 Кор. 3:3).</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">У каждого из подходов действительно есть привлекательные и отталкивающие черты, и мы редко встретим христианина, который бы последовательно придерживался крайней позиции во всех вопросах. (Может быть, для христианина это вообще невозможно.) Но и постоянно «болтаться посредине» тоже тяжело, так что мы тяготеем к какому-то одному из полюсов, но с оговорками и компромиссами, а значит и с присущими им разочарованиями в себе и в других. (При этом могут появляться всякие фракции в церкви, в которые мы оказываемся затянутыми.) Думаю, единственный способ действительно разрешить данную проблему заключается в признании, <i>обоих</i> подходов неверными.</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Чтобы увидеть иной путь, можно взглянуть на апостола Павла. <i>На первый взгляд</i>, он может показаться мастером компромисса. Он то радуется, что не обрезали Тита (Гал. 1:2), то обрезает Тимофея (Деян. 16:3), то доказывает бесполезность Моисеева закона для спасения и освящения (Рим. 2-3, 7), то демонстративно участвует в Иерусалиме в храмовом ритуале (Деян. 21:20 и дал.) и т.п. При более внимательном прочтении мы замечаем один из принципов, стоящих за кажущейся «непоследовательностью» в поведении Апостола: «Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных» (1 Кор 8:9; ср. Рим. 14:13-23). Часто данная мысть толкуется так, как будто бы Павел призывает жить в соответствии с известной пословицей: «Если хочешь быть здоров, ешь один и в темноте», то есть пока меня никто не видит, я могу что угодно, а на глазах у немощных притворяюсь похожим на них. Однако сам Апостол несколько иначе расставляет акценты: «Будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести» (1Кор 9:19 и см. далее). Перечисленные выше а также другие примеры из Писания показывают, что Павел использовал свою свободу, чтобы сделать себя рабом для других. (Здесь можно вспомнить и наставление Христа – см. Мк. 10:44.) Если взглянуть на ситуацию несколько шире, то он, конечно же, сделался рабом Христа и уже в качестве такового – рабом других.</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Рабство по отношению к двум господам, как правило, невозможно, так что рабство по отношению к одному предполагает свободу от другого. Чтобы сделать себя рабом для других, нужно освободиться от иного вида рабства, прежде всего, рабства по отношению к самому себе.</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Что может заставить христианина бороться за свободу от традиции? Зачастую, страх дискомфорта, связанного с традицией, страх стать объектом насмешек и презрения со стороны светского общества и/или определённых церковных кругов, страх оказаться неуспешным в своей деятельности и т.п. Что может заставить христианина бороться за традицию? Опять-таки, зачастую, страх хаоса, который, кажется может наступить, страх перемен, страх покинуть уютно обустроенный мирок, страх выбора, страх позора в глазах некоторых собратьев, страх оказаться ненужным. Не всегда описанные страхи переживаются ярко, но где-то в глубине может шевелиться подобный червячок, и мы сдаёмся перед этим страхом, служа <i>себе</i>. Спор о свободе и традиции, о церковной и светской культуре легко может стать поиском <i>зоны комфорта</i>.</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Подлинная свобода во Христе начинается тогда, когда вместе с Павлом появляются силы сказать: «Во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью» (Гал. 5:6), когда не только обрезание, но и музыкальные жанры, богослужебные формы и т.п. теряют значимость сами по себе. Когда я перестаю боятся за себя перед лицом той или иной формы, а затем начинаю «бояться» за других. </div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Как это выглядит на практике? Если внешне, то, боюсь, со стороны вы можете показаться человеком непоследовательным и склонным к компромиссам. Сторонники «свободы» вас будут считать законником, по той причине, что зачастую всё же нужно будет следовать церковной традиции. (Кстати, забавно, но мне множество раз приходилось слышать мнение, что Павел, приняв участие в храмовом ритуале, согрешил, за что Бог и допустил его арест.) Традиции – сильное оружие, и они далеко не всегда появляются на пустом месте. (Впрочем, традиция традиции рознь, и иногда данное оружие начинает «стрелять по своим».)</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Но и сторонники традиции будут возмущены вашими «вольностями», когда вы посчитаете что в служении другим без них не обойтись. (Кстати, сами желая осудить кого-то за излишнюю вольность или законничество, спросите себя, насколько хорошо вы понимаете мотивы своего брата.)</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Опять-таки, вспоминая Павла, обратите внимание, сколь противоречивой фигурой он казался в <i>церковной</i> среде, даже будучи Апостолом Церкви. Однако сколько бы противоречий не было вокруг, те, кто оказывались рядом с Павлом, получали добрые плоды от его рабского служения для них. Надеюсь, люди смогут получить добрые плоды и от вашего служения.</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Что касается внутренней стороны, то задача перемены рабства кажется титанической. (Возможно, с вами и не так, но когда я заглядываю в себя, то вижу слишком сильное стремление оставаться в зоне комфорта и слишком слабое желание выйти из неё для других.) В каком-то смысле, есть необходимость «по капле выдавливать из себя раба». Есть также острая необходимость в трезвости мышления и в усвоении библейских принципов. Важно стремление видеть нужду другого, когда хочется её просто «не заметить». Без Христа здесь можно было бы просто прийти в отчаяние.</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Говорят, у любой сложной проблемы есть простое, очевидное неправильное решение. В сфере церковной традиции вместо того, чтобы расти самому, хочется сразу расставить все точки над i. Что ещё страшнее, вместо того, чтобы помогать расти другим, хочется загнать их в определённые рамки и посчитать свой долг выполненным. Однако ответ на проблему и церкви, и обустройства личной жизни лежит не в поиске компромиссной точки между двумя полюсами на одной линии, а в выходе за пределы данной линии. И да поможет Господь!</div><div style="margin: 0.0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Скорее всего, некоторые мои рассуждения покажутся странными для людей за пределами традиционных баптистских церквей. Впрочем, думаю, в каждой конфессии есть свои «любимые» споры (например, язык богослужения или календарь, или ещё что-то), и рабство по отношению к себе явление универсальное (хотя зачастую не признаваемое). Но, надеюсь, что стремление быть рабом для других всё же присуще искренне обратившимся ко Христу. Пусть это и непросто.</div></div>Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-15990928852008215732011-09-29T23:53:00.001+07:002011-09-30T00:58:45.241+07:00Новости об учебнике греческого языка<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on"><div style="text-align: justify;">Наконец-то обещанный учебник греческого языка Уильяма Д. Маунса отправлен в типографию. Так что примерно через месяц ожидается его появление в книжных магазинах. А пока <a href="http://dl.dropbox.com/u/15129407/BBG-Demo.pdf">вот здесь </a>можно познакомится с тем, как он будет выглядеть (обложка, выходные данные и третий урок в формате PDF).</div></div>Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-6546537506790748762011-09-22T00:46:00.000+07:002011-09-22T00:46:20.875+07:00«Как вы лодку назавёте...»<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on"><div style="text-align: justify; margin: 0.0em; text-indent: 1.5em;">Вслед за <a href="http://shaifulin.blogspot.com/2011/09/blog-post_21.html">Игорем</a>, вынужден отвечать на вопрос о странном заглавии своего блога. Кто такой «дидаскал»? (Все чувствуют, что это, вроде, что-то ругательное, но ведь хочется конкретики.)</div><div style="text-align: justify; margin: 0.0em; text-indent: 1.5em;">Конечно же, здесь проявилась моя любовь к греческому языку. Древнегреческое διδάσκαλος – «учитель». Восточная Церковь это слово употребляла по отношению к преподающим Писание и в церкви, в не церкви. Однако Древняя Греция и Византия давно миновали, а придя на Русь данное слово, в конце концов, стало обозначать преподавателя в греко-латинских школах (XVII в.). Вот только либо учителя там были нерадивые, либо ученики, и возник у слова «дидаскал» немного иронический оттенок.</div><div style="text-align: justify; margin: 0.0em; text-indent: 1.5em;">И так это здорово подходит! В церкви и семинарии преподаю, греческим занимаюсь, но и от некоторой иронии в отношении себя не зарекаюсь (особенно, если по-дружески), так как видел я таких учителей, перед которыми я просто «бурсак». <br />
</div></div>Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-68074690165094415212011-09-21T23:48:00.001+07:002011-09-22T11:04:03.638+07:00Загадочная «проповедь духам»<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on"><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Один из самых сложных для толкования текстов в Новом Завете – 1 Пет. 3:19. Имеет место спор о том, как, когда, кому, где, что и зачем «проповедовал» Христос. Среди множества толкований самыми распространёнными, пожалуй, являются следующие три.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 0em;"><ol><li>После смерти на кресте Христос Своим духом сошел в ад и проповедовал там Евангелие, чтобы умершие могли уверовать и спастись.</li>
<li>Пребывая Своим Духом в Ное, Христос через него проповедовал о необходимости покаяния допотопному миру, находящемуся тогда в темнице неверия (или оказавшемуся затем в темнице ада). </li>
<li>После смерти (или после воскресения) Христос пришёл в темницу, где были заключены злые духи, и провозгласил им Свою победу.<a name='more'></a></li>
</ol></div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 0em;">Первое из толкований чаще встречается у православных авторов, для которых сошествие Христа в ад является весьма значимым элементом вероучения. Остальные два широко представлены в протестантской среде и оба встречаются в переведённых на русский язык комментариях на 1 Петра.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Однако сейчас мне бы хотелось, <i>специально</i> не вдаваясь в детали данного спора, обратить внимание на одну особенность текста, а именно на союз «и» в ст. 19. Зачем он там нужен? Здесь нет простого перечисления, так что союз имеет усилительный оттенок «даже» или т.п. Он помогает нам заметить, что Пётр, обсуждая данную «проповедь» Христа, подчёркивает её характер, как чего-то крайнего или выдающегося, но не единственного. (Конечно, не только на основании союза мы это понимаем. А вообще, я <a href="http://togobitsky.blogspot.com/2011/08/blog-post_11.html">люблю союзы</a>.)</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">На самом деле, замысел Перта понять не сложно. Времена Ноя, с одной стороны, характеризовались ужасающим развращением, охватившим практически всё человечество, так что Бог должен был истребить допотопный мир. С другой стороны, существуют значительные параллели между судьбами людей того времени и положением верующих и неверующих в настоящее время. Поэтому тот факт, что слово Христа достигло «даже» участников тех событий (кем бы они ни были), помогает, нам понять, что и современный мир подвластен Ему. «Оживший духом» Христос проходит всю вселенную от «находящихся в темнице духов» до престола Божьего в небесах (ст. 22). Здесь ободрение для тех, которые могут пострадать за добрые дела (ст. 17). Мы не окажемся вне сферы Его власти.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Иногда так случается, что при толковании текста очень сложно самому сделать выбор. Иногда мнения уважаемых вами толкователей расходятся. Иногда предпочтение того или иного варианта зависит от плохо известных нюансов значения древних слов или приблизительных знаний о каких-либо древних реалиях. Так что, перефразируя известную шутку о программистах, иногда можно сказать: если бы строители строили дома так же, как толкователи делают свои выводы, первый же дятел разрушил бы цивилизацию. Всё это может вселить неуверенность – действительно ли мы можем понимать Библию. Но, придя в отчаяние, иногда стоит сделать «шаг назад», взглянуть на более широкую картину и осознать, что, даже не разобравшись во всех нюансах, обычно мы можем понять общий замысел автора.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Конечно, я не имею в виду, что не нужно стремиться к пониманию всех деталей текста или что не стоит иметь собственного мнения в отношении каких-либо спорных вопросов. Просто хочу напомнить, что за деревьями мы зачастую перестаём видеть лес, тратя силы на непонятное (потому увлекающее), но игнорируя очевидное и насущное. (Увы, я сам частенько попадаюсь в эту ловушку.)</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Я использовал указанный текст как пример непростой проблемы, известной всякому вчитывающемуся в Писание. Возможно, здесь вам уже все понятно, но есть и другие места, где стоит рассуждать следующим образом: мне трудно принять решение, так как есть серьёзные аргументы «за» и «против» разных точек зрения, но ведь существует нечто, что можно сказать об этом тексте с полной уверенностью – в чём оно заключается?</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Не секрет, что с каждым годом комментарии становятся всё «толще», а различных споров в них становится всё больше. Но это не свидетельствует о потере понимания Писания. Просто комментаторы, зачастую, работают с таким уровнем «детализации» текста, который был не особо востребован предыдущими поколениями. Парадоксально, но умножение споров не всегда свидетельствует о фундаментальных расхождениях.<br />
</div></div>Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-68405151297469108902011-09-16T23:20:00.001+07:002011-09-22T11:07:33.533+07:00Ссылка: Библия в Православии<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on"><div style="text-align: justify; margin: 0.0em; text-indent: 1.5em;">Так получилось, что пока самой обсуждаемой темой в моём блоге является сравнение православного и протестантского подходов к Священному Писанию. Сам я писал заметки в основном для протестантов и о протестантизме (к тому же кратко), пытаясь осмыслить особенности собственного богословия. Но некоторым интересно узнать, «во что же на самом деле верят православные». Сегодня натолкнулся на неплохую обзорную статью (православную), которая будет полезна для знакомства с современным православным отношением к Библии. (Конечно, не все православные так думаю, но подход типичен, особенно для академической среды.) </div><blockquote><div style="text-align: justify;"><a href="http://www.bogoslov.ru/text/1975217.html">О значении Священного Писания в современном православном богословии</a> // <i>Текст доклада митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева), представленного на XIX Международной экуменической конференция «Слово Божие в духовной жизни» (7-10 сентября 2011 г.; Бозе, Италия).</i></div></blockquote><div style="text-align: justify; margin: 0.0em; text-indent: 1.5em;">Цитата (один из самых «кошмарных» тезисов с точки зрения протестанта): «Предание правомочно придавать новый, догматический смысл даже тем текстам Писания, которые буквально не выражают его».</div></div>Unknownnoreply@blogger.com1tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-75834007942943467472011-09-15T20:25:00.005+07:002011-09-22T11:07:03.348+07:00Как здорово, что все мы здесь...<div dir="ltr" style="text-align: justify;" trbidi="on"><div style="text-align: justify; margin: 0.0em; text-indent: 1.5em;">Ну вот, штатные сотрудники нашей семинарии теперь появились и в блог-сфере. Рекомендую любить и читать:</div><ul style="text-align: justify;"><li>Герхард Рехвальд - <a href="http://unsmaria.blogspot.com/">Is' Feierabend</a> (честно говоря, не знаю о чём там написано)</li>
<li>Игорь Шайфулин - <a href="http://shaifulin.blogspot.com/">Заметки клирика</a></li>
<li>Павел Швецов - <a href="http://pashvecov.blogspot.com/">Заметки гомилета</a></li>
</ul></div>Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-79329962471339053742011-09-07T22:31:00.000+07:002011-09-07T23:30:34.273+07:00Комментарий на комментарий<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;"> Благодарю <b>Nickol</b>’у за <a href="http://nickola2.livejournal.com/20295.html">развёрнутый критический комментарий</a> на мою заметку <a href="http://togobitsky.blogspot.com/2011/08/blog-post_17.html">о предании в протестантизме</a>. Решил, что будет удобнее ответить отдельным сообщением. Постарался пояснить свои взгляды в контексте его ключевых возражений. Общая тема всё та же – соотношение протестантских принципов с непротестантской практикой древней Церкви.<br /> <a name='more'></a></div>
<div style="margin-top: 0.5em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 0em;"> <b>«Почему св. отцы, руководствуясь иной «неправильной» парадигмой приходили к «правильным» выводам?»</b></div>
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;"> Попытаюсь проиллюстрировать это одним частным примером. Широко известно толкование притчи о милосердном самарянине как истории спасения, совершаемого Христом (Климент, Ориген, Августин и др.; это толкование повторяется многими до сего дня, включая некоторых баптистов и даже мормонов). Но с точки зрения историко-грамматического подхода данная притча обычно понимается просто как ответ на вопрос о «ближнем». При этом подчёркивается тот факт, что «иудеи с самарянами не сообщались», так что Иисус с помощью притчи критикует устоявшиеся представления о применении Божьей заповеди. (Конечно, такое значение прямо обычно не отрицается, просто предлагают смысл более «глубокий», а «поверхностный» нередко забывают.) Вопрос: является ли история спасения, изложенная толкователями с помощью этой притчи, ложной сама по себе? Нет. (Даже баптисты согласны практически со всеми деталями.) Тогда является ли это «счастливой случайностью»? Тоже нет, потому что толкователи притчи уже <i>знали</i> истинную историю спасения, так что для всех деталей притчи были найдены аналогии с <i>известными</i> концепциями. Даже там, где у различных авторов есть значительные различия в отождествлении деталей, зачастую, между самими историями нет противоречий.</div>
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;"> Итак, я пытаюсь сказать, что иногда усвоенное предание (или Писание в совокупности) может компенсировать недостатки в сфере методологии библейского исследования. Поэтому здесь нет прямого «отказа от правомыслия». Однако смена эпох порождает некоторые опасности, в частности, в сфере <i>сохранения </i>предания и заставляет всё внимательнее относиться к фиксированным источникам.</div>
<div style="margin-top: 0.5em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 0em;"> <b>«Нужно ли отсюда сделать вывод, что «небиблейские» термины «Троица» и «единосущный» были взяты отцами из этого незаписанного Апостольского предания?»</b> </div>
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Совершенно не нужно. Я как раз не говорил об Апостольском предании как о неком фиксированном документе или т.п., но как об обустроенной жизни Церкви, в том числе, если хотите, как о «расстановке акцентов». Естественно, в этой сфере возможно <i>осмысление</i> и различные реакции на изменяющуюся ситуацию.</div>
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;"> Если коротко, «Троица» и «единосущный» (плюс «усия», «ипостась» и т.п.) – это попытка найти релевантные термины, позволяющие разграничить ортодоксальное и, например, арианское представление. (Кстати, это было бы тогда проблематично сделать в библейских терминах, поскольку ими пользовались все.) То есть мы видим здесь, прежде всего, способ исповедовать перед лицом еретиков имеющуюся истину. Св. отцы, фактически, создали <i>язык</i>.</div>
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;"> В протестантизме принято разграничивать библейское и систематическое богословие. Библейское богословие является более-менее непосредственным результатом применения к тексту историко-грамматического метода. Систематическое богословие – это попытка обобщение выводов библейского богословия и выражения их на языке <i>современной</i> богословской мысли, который теперь неминуемо является языком отцов. Совершенно справедливо, что термины «Троица» и «единосущный» из Писания напрямую невыводимы. Вот только напрямую их из Писания и не выводят – они обсуждаются в контексте сопоставления библейского и исторического богословия. </div>
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;"> Наконец, протестанты признают, что в сфере тринитологии библейское богословие, изложенное на языке св. отцов, соответствует формулировкам, предложенным св. отцами. Эти формулировки рождены вместе с богословским языком и в определённом историческом контексте, поэтому они и не могли содержаться непосредственно в Апостольском предании. Однако они являются «применением» Писания/предания. </div>
<div style="margin-top: 0.5em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 0em;"> <b>«ЕХ принимают «соответствующие Библии» вероучительные формулы Церкви, полностью отвергая соответствующую систему мышления и, главное, сотериологию».</b> </div>
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Во-первых, я бы не согласился с категоричностью данного утверждения. <i>Далеко не все</i> аспекты древней сотериологии отвергаются протестантизмом. В частности, протестанты уверены, что спасение возможно только благодаря воплощению, крестной смерти и воскресению Сына Божьего, а также нашей причастности Ему. (Кстати, как раз это и лежит в основании многих христологических догматов.) Нередко протестанты даже соглашаются, что спасение можно описать как обожение (теозис), хотя обычно и не употребляют данного термина и делают некоторые оговорки. На самом деле, существенные отличия имеются, прежде всего, в понимании того, что нужно сделать <i>человеку</i> для своего спасения. Конечно, отличается также и понимание внутренней сути того, что произошло на кресте. Однако в этом вопросе имеется разномыслие и в самой древней Церкви. В частности, взгляды протестантов весьма близки к сотериологическим представлениям Августина Блаженного. Или, кажется, далеко не все разделяли (и разделяют) популярное в святоотеческие времена представление о кресте как «Божественной хитрости» для обмана сатаны.</div>
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;"> Во-вторых, здесь важно понять отношение протестантов к «Преданию ПЦ» как богословскому источнику. Так как для них Церковь не ограничена конфессианальными рамками, то восточных отцов, западных отцов (а также отцов Реформации и различных современных богословов) протестанты рассматривают как «собеседников» в многовековом диалоге об Истине, её выражении и применении. Согласие с собеседником в чём-то одном не предполагает автоматического принятия всех его взглядов в совокупности. (Конечно, для протестанта есть и собеседники, с которыми заранее предполагается абсолютное согласие – авторы Священного Писания. Поэтому оно является столь важной точкой отсчета.)</div>
<div style="margin-top: 0.5em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 0em;"> <b>«Деян. 20:31 – в контексте системы ЕХБ представляется непонятным смысл действий Апостола… т.к. для протестантов вполне достаточно было написания 6 глав послания к Ефесянам».</b></div>
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;"> Видимо, говоря о Писании как замене апостольского присутствия, я выразился недостаточно ясно. Я не имел в виду, что личный труд апостолов был излишним. Наоборот, их письменное и <i>устное</i> учение представляется мне необходимым основанием Церкви. Более того, изначально в Церкви было только устное наставление. (Впрочем, уже имелся Ветхий Завет с его огромной мировоззренческой значимостью.) Однако само содержимое Нового Завета показывает, что апостолы действительно начали восполнять физическую невозможность личного наставления наставлением письменным. Это ярко видно в посланиях, касающихся применения христианской веры для разрешения различных частных проблем. Однако баптисты, вроде бы, никогда и не утверждали, что Послание к Ефесянам содержит <i>всё</i>, что необходимо было знать Ефесской церкви. Оно содержит то, что Павел хотел бы сказать (в том числе и напомнить) церкви в данный момент, но не мог это сделать лично. Тогда как написанное им и прочими авторами для других церквей ефесяне вполне могли слушать устно, и наоборот. В совокупности же Новый Завет даёт хорошее представление об апостольском учении в целом.</div>
<div style="margin-top: 0.5em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 0em;"> <b>«Отрицание поклонения иконам при декларации верности Халкидону сочетается также как декларация веры в Божество Христа – с отрицанием учения о Троице». </b></div>
<div style="margin-top: 0em; text-bottom: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Подобный вывод мне кажется не до конца обоснованным. Насколько я понимаю, халкидонская христология с точки зрения сторонников иконопочитания подразумевает <i>возможность изобразить</i> «ипостась» Христа (противники как раз возможность изобразить Христа отрицали [или относили к евхаристии], обсуждая проблемы в связи с изображением «усии»). Однако из халкидонской христологии очевидным образом не следует центральный принцип иконопочитания: «Честь воздаваемая образу восходит к первообразу». Более того, я повторюсь, Церковь довольно долго обходилась без икон – означает ли это, что в древней церкви повсеместно была еретическая христология, исправленная Халкидоном и иконопочитанием?</div> </div>
Unknownnoreply@blogger.com0tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-74036881357737632142011-08-27T21:33:00.001+07:002011-09-21T19:50:28.484+07:00По мотивам 1 Пет. 3:1-6 или Как оказывать влияние<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on"><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Ранее я чуть-чуть <a href="http://togobitsky.blogspot.com/2011/08/blog-post_11.html">написал</a> об отношении мужа к жене согласно 1 Пет. 3:7. Но нужно «для симметрии» сказать немного и об отношении жены к мужу.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Жёнам в тексте дано не столь краткое наставление (3:1-6). Для этого есть, по крайней мере, две причины. Во-первых, их положение было гораздо более трудным – женщина в первом веке была слабо социально защищена и могла сильно страдать от произвола мужа. Более того, для всей семьи было позором, если жена не почитала богов своего мужа (это же считалось и причиной многих бед), что, несомненно, привносило много боли в жизнь жены-христианки. Во-вторых, возможно, столь сложное положение женщины позволяет Петру выразить некоторые принципы христианской жизни, понимание которых важно не только для жён в семье, но и вообще для всякого христианина, оказавшегося во враждебном окружении. (Универсальность некоторых аспектов данного текста отмечали многие комментаторы, начиная с Амвросия Медиоланского.) Так что, хотя мужчины любят ссылаться на слова Петра, лишь обращаясь к своим (и чужим) жёнам, думаю, здесь есть о чём подумать всем.<br />
<a name='more'></a></div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Важно отметить, что наставление жёнам является непосредственным продолжением наставлений относительно жизни среди враждебных язычников (связь подчёркивается в 3:1 словом «также» и использованием причастия «подчиняясь», которое переведено на русский просто глаголом «подчиняйтесь»). Кратко суть наставления выражена в 2:11-12. Затем в 2:13-17 Пётр написал о подчинении христиан всяким человеческим структурам (буквально – «человеческому творению», в Синодальном переводе [СП] – «начальству»). Далее, в 2:18-25 речь идёт о подчинении рабов господам, даже «неправедным» (в СП – «суровым»). Впрочем, последнее плавно переходит в обращение ко всем верующим. Таким образом, жёны призваны не к чему-то экзотическому, просто Пётр объясняет для них (и, отчасти, на их примере), что такое «добрая жизнь среди язычников».</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Для жён это проявляется, прежде всего, в подчинении мужьям. Здесь важно отметить несколько особенностей. Во-первых, это подчинение не зависит от качеств мужа. Даже если муж «не покоряется слову», то есть является либо неверующим, либо формально верующим, но не живущим в соответствии со своей верой, это не повод для проявления непокорности.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Первое возражение, которое тут-же приходит в голову – как быть, если подобный муж требует от христианки чего-то противного Божьим заповедям. Пётр не обсуждает это здесь непосредственно (да и значительная часть проблем в семейной жизни связана вовсе не с религиозными конфликтами, конечно, если не использовать, как бывает, религию в качестве повода не делать то, что не хочется). Однако, во-первых, предшествующее обращение к рабам уже может дать нам некий ключ: «Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу» (2:20 СП). Мало на свете рабов, которые бы были биты за точное исполнение слов хозяина. Однако здесь раб, призванный подчиняться, всё же бит за делание добра. Таким образом, можно предположить, что делание добра приоритетно по отношению к подчинению, и раб делает добро и в ответ на требование даже дурного господина (что не так уж и просто, «нормальная» человеческая реакция ответить злом), и продолжает делать добро даже там, где этого добра не просили. Во-вторых, поведение жён описано как «чистое» (3:2), что несовместимо с дурными поступками. Таким образом, невероятно, чтобы Пётр призывал идти против Бога, подчиняясь мужу (ср. Деян. 5:29), но обычные требования любого мужа он всё же призывает исполнять.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Второе возражение – что делать, если муж не зол, но, например, просто глуп. (Подобный вопрос несколько раз я слышал от молодых незамужних девушек – любопытный пессимизм в отношении брака.) Следуя за глупым мужем, вроде бы, ничего хорошего не достигнешь, так что хочется взять власть в свои руки. Думаю, в тексте есть два ответа на данное переживание. Во-первых, Пётр говорит о цели подчинения – речь идёт не о том, чтобы максимально удобно обустроить свою жизнь, но о том, чтобы «приобрести» мужа для Бога. Любопытно, что такое приобретение происходит «без слова» (раз уж он «не покоряется слову»), так что христианская мудрость состоит не только в том, чтобы уметь говорить евангельские слова, но и в том, чтобы уметь правильно помолчать. Во-вторых, Пётр отмечает, что поведение должно быть «богобоязненным» (буквально – «в страхе», но с учётом контекста [особенно 2:17] СП содержит хорошее истолкование этого страха, как «страха Божьего»). Таким образом, поведение жены – это не просто вопрос её отношений с мужем, но и вопрос её хождения перед Богом, подчинения Ему и доверия Ему. Это знание о том, что «любящим Бога, призванным по [Его] изволению, всё содействует ко благу» (Рим. 8:28). На самом деле, без такого «вертикального» послушания все разговоры о «горизонтальном» подчинении бессмысленны.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Итак, боясь Бога (в библейском смысле), соблюдая чистоту и подчиняясь мужу, жена-христианка может <i>оказывать влияние</i> на непокорного мужа, приобретая его. Не обладая силой, значимостью, свободой, будучи в глазах многих существом «второго сорта», она может добиться удивительных результатов всего лишь <i>своим образом жизни</i>. Здесь есть нечто очень важное для всех нас, независимо от пола, возраста и семейного положения. Мы очень часто чувствуем себя слабыми, но при этом вокруг есть люди, на которых нам хотелось бы оказать доброе влияние. Так что же? Как нам вести себя так, чтобы оказать это влияние. Христиане часто говорят про благовестие жизнью, про «пятое евангелие» и т.п., но, кажется, здесь есть одна тонкость, которую хорошо понимал Пётр, но зачастую отказываемся видеть мы.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">В 3:3-4 Пётр вдруг начинает обсуждать украшения, на первый взгляд, немного неожиданно. Данный текст часто цитируют сам по себе, говоря о проблеме «христианской» женской одежды, но, похоже, в большинстве случаев игнорируют авторскую расстановку акцентов. На самом деле, главное здесь – противопоставление внешнего и внутреннего. Сохраняя оригинальный порядок слов, который служит для эмфазы, можно перевести примерно так: «...поведение ваше, [для] которых пусть будет не внешнее – плетение волос, ношение золота или надевание одежд – украшением, но скрытый сердца человек...» Итак, внутренняя красота важнее внешней.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">В контексте «покорения» мужа данный вопрос, возможно, связан со способами воздействия. Две тысячи лет назад у женщины (конечно, если она не из знатного рода) зачастую не было ни собственных средств, ни полезных связей, ни какой либо самостоятельности. Внешность были почти единственным основанием для радости, и, иногда, способом управлять мужчинами. Обычно нам нравятся быстрые и необременительные методы. Если нужно добиться от человека определённой реакции, первое, что подсознательно хочется найти – это средства как-то им манипулировать. Таким средством может быть, конечно, не только внешность, но и деньги или привилегии, причинение боли или удовольствия, даже определённым образом использованная немощь. Существуют тысячи <i>внешних</i> средств воздействия. Они приносят результаты. Вот только эти результаты бывают неглубокими, недолговечными неуместными. Когда мы слышим об образе жизни, как способе оказать влияние, мы, зачастую, воспринимаем это в контексте повседневного опыта манипуляций. Очень легко превратить свою жизнь в спектакль. Говорить «христианским» голосом, иметь «христианское» выражение лица, придерживаться «христианских» тем разговора, носить «христианскую» одежду, работать на «христианской» работе, оказывать «христианскую» помощь. И, вдруг, не видеть никаких плодов всего этого.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Пётр предлагает начать изнутри, с «человека сердца», с состояния своего духа, с вопроса о том, что «драгоценно перед Богом». (Здесь, кстати, вспоминаются часто цитируемые слова Серафима Соровского, хотя, возможно, сказанные несколько по иному поводу: «Стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя».) Важно понять, что речь идёт не о таком состоянии, которое достигается просто человеческими усилиями, но о том, что невозможно без действия в нас Святого Духа – обратите внимание на слово «нетленный», явно показывающее выход за границы возможностей тлеющего мира. С другой стороны, сами рассуждения апостола подразумевают, что и с нас не снимается ответственность. Важно лишь помнить, что ответственность эта подразумевает не игры пред людьми, но выстраивание отношений с Богом.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Как пример правильного внутреннего состояния, Пётр упоминает в 3:5-6 «святых жён» и их «надежду на Бога», имея в виду праведниц Ветхого Завета, явно называя только одну из них, Сарру. (Вообще, Пётр ожидает от своих читателей неплохого знания Ветхого Завета, часто ограничиваясь только намёками и не приводя пространных цитат или перечислений; ср., например, 1:10-11.) Примечательно, что в Бытие есть только одно место, где Сарра называет Авраама господином – Быт. 18:12. Контекст данного текста настолько уместен здесь, что, скорее всего, Пётр ожидал от своих читателей знакомства с ним. Аврааму явился Господь в виде трех ангелов и сообщил, что скоро у них с Саррой родится сын (они оба уже вышли из возраста деторождения). Сарра, услышав это, «внутренне рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? и господин мой стар». Что примечательно, Сарра не работала на публику и не обращалась непосредственно к Аврааму. (Мы не знаем, как она его обычно называла наедине, но супруги друг для друга любят использовать ласковые слова.) Она <i>думала</i> об Аврааме как о господине, это её внутреннее отношение. Ещё более примечателен данный факт в свете того, что в этот момент Авраам сидит и вполне серьёзно обсуждает то, что Сарре кажется смешным. Но при этом в её мыслях звучит не что-то типа «старый дурак», но «господин».</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Примечательно, но печально, что нередко мужья требуют от своих жён именно внешних знаков почтения на основании и данного текста. Но здесь приведено не руководство для мужей, в смысле, чего требовать. Здесь даже не руководство для жён, в смысле лишь внешних знаков. Здесь идёт речь о внутреннем состоянии, которое прорывается наружу. В случае Сарры это проявилось почтением в очень специфических обстоятельствах. Внутреннее в нас выскакивает, как шило из мешка. Оно проявляется в мыслях, в жестах, интонации, выражении глаз, в чем-то ещё. Внутренний человек не видим, но ощутим и, в конце концов, может оказаться более влиятельным, чем внешний.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Впрочем, апостол не обещает, что всё будет легко даже при должном внутреннем стотоянии и внешнем подчинении, что все сразу во всём покаются и жизнь станет радостной и безмятежной. На протяжении всего послания он обещает и борьбу, и страдания, возможно, до смерти. Язычники, зачастую, начинают понимать смысл добрых дел не мгновенно, а лишь «в день посещения» (2:12). Поэтому может быть непросто, и, поощряя своих читательниц к стойкости, Пётр говорит: «Вы стали детьми её [Сарры], делая добро и не смущаясь ни от какого страха».</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Конечно, в 3:1-6 дано наставление жёнам. Но размышляя о значимости и применении данного текста, каждый может узнать нечто значимое для себя. Будучи призваны оказывать влияние на враждебный Христу мир, мы будем терпеть поражение без серьёзного отношения к своей внутренней жизни. (Здесь, конечно, не стоит попадать в ловушку «или/или», и не стоит противопоставлять внутренний и внешний труд.) Мы также должны признать, что замысел для нашей жизни заключается не в движении к наиболее комфортному состоянию, но к деланию добра в страхе Божьем вопреки недостоинству, непокорности, озлоблению окружающих, чтобы явить им Христа. Перед лицом этого так явно чувствуется собственная слабость, так что, Господи, помоги! </div></div>Unknownnoreply@blogger.com5tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-21280193535590720492011-08-20T00:36:00.001+07:002011-08-20T00:59:45.941+07:00Как остаться без рубашки?<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
В Писании встречаются не только тексты, которые ободряют и утешают, но и такие, которые заставляют нервничать. Например: «Ударившему тебя по щеке, подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку» (Лк. 6:29) – здесь становится страшновато и из-за личной незащищённости, и из-за угрозы распространения зла. Но от Божьих слова нельзя просто отмахнуться, так что важно понять их как можно точнее.<a name='more'></a></div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Призыв «подставить другую щёку» столь яркий, столь противоречащий повседневному опыту, что для нецерковных людей именно он стал символом инаковости христианства, а зачастую и поводом для критики. Сами же христиане далеки от единодушия – кто-то готов до конца «не противиться злу насилием», кто-то считает, что можно и нужно бороться. Однако, как мне кажется, спор о приемлемости противления/непротивления здесь изначально обречён если не на неудачу, то на некую неопределённость, так как постановка вопроса не точно соответствует данному в Писании ответу. Иисус не обсуждает здесь проблему противостояния злу, Он говорит о проблеме <i>отношений</i> со «злодеями».</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Приведённые слова являются частью проповеди Иисуса, посвященной основанным на любви отношениям – «Любите врагов ваших» (6:27), «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (6:31), «Будьте милосердны, как Отец ваш милосерд (6:36). Таким образом, они оказываются не самостоятельной заповедью, а некой иллюстрацией к общему призыву любить врагов, наряду с наряду с благословением, благотворением, молитвой, даянием.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Как воспринимаются процитированные слова без учёта контекста? Тебя бьют – не сопротивляйся. Если же считать, что под ударом по щеке подразумевается пощёчина, которая была выражением публичного унижения и отвержения (например, использовалась при отлучении от синагоги; ср. 6:22), то безропотно принимай оскорбления. У тебя отбирают одежду (и вообще причиняют какой-то ущерб) – не начинай неожиданно сопротивляться, пусть уж обирают до конца. (Сторонники того, что данный текст является самостоятельной заповедью, всё же часто отмечают, что речь идёт о выборе человека по отношению к насилию направленному на него <i>лично</i>, а не, например, о системе общественных отношений.)</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Что могут означать процитированные слова с учётом контекста? Думаю, подразумевается не отдельное событие с оскорблениями, причинением различного ущерба и т.п., но возможность серии из нескольких случаев. Как человек реагирует на причинение ему боли? – «Я не допущу, чтобы это повторилось!» Способы бывают очень разные – от физического устранения источника боли до физического устранения самого себя. В любом случае, хочется удержать подальше причинившего боль, то есть врага. Однако любовь противоположна желанию быть подальше. В самой природе любви заключено стремление к её объекту. Так что «любите врагов» выливается в следующее: продолжайте поступать, исходя из любви, даже если тем самым вы рискуете подставить себя под удар.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Итак, похоже, текст говорит не столько о смирении в момент нападения, сколько о выборе – пойти ли туда, где я нужен, но где по отношению ко мне уже проявляли зло и, может быть, проявят ещё раз. Мы видим яркие примеры в жизни проповедников евангелия на протяжении всей истории христианства. Но, пусть не так ярко, тот же самый выбор совершается в жизни многих христиан среди родственников, соседей, коллег, когда верующие день за днём лишаются своих «рубашек», но <i>продолжают</i> в себе являть им Христа.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Прочитанные в контексте любви, слова о «другой щеке» и «рубашке», возможно, вызовут меньше споров о проблеме противления/непротивления злу, но они ставят перед нами в чём-то ещё более непростую задачу. Многие терпели неудачи на этом пути (включая и меня). Но, в конце концов, вся проповедь Иисуса порождает чувство: «Господи, я так не могу», и становится понятно, кто мы сами по себе, без Него. Стоит нервничать, читая Писание, но стоит и верить, что со Христом возможно принести любовь туда, где «отбирают рубашки».
</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com1tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-28092950028915280142011-08-17T15:56:00.002+07:002011-08-19T23:18:28.580+07:00Почему протестантизм не следует практике древней Церкви<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div style="margin-bottom: 0.6em; margin-top: 0em; text-align: justify;">
<i>Данная заметка отчасти является ответом (не последним) на вопросы, задаваемые в связи с <a href="http://togobitsky.blogspot.com/2011/08/blog-post_06.html">предыдущим обсуждением предания</a>.</i></div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Один из основных лозунгов протестантской Реформации – <i>Sola Scriptura</i> (лат.: «Только Писание»), то есть Библия рассматривается протестантизмом как единственный и достаточный авторитет во всех вопросах духовной жизни. В отношении данного принципа (как и в отношении любого принципа или закона) следует задать вопрос о границах его применимости. Эта необходимость становится очевидной при анализе жизни и учения древней Церкви. Прежде всего, Церковь возникла до появления Нового Завета, и к тому же Церковь постепенно (в течение примерно трёх веков) определяла, какие из множества существующих книг считать каноническими. Очевидно, в таких условиях принцип <i>Sola Scriptura</i> напрямую не мог действовать. Более того, если мы рассмотрим, например, арианский спор IV века, то обнаружим, что сторонники ортодоксальных взглядов, во-первых, далеко не протестантскими методами толковали Писание (в частности, любили ссылаться на Прит. 8 в контексте спора о Сыне), во-вторых, пользовались не только Писанием (например, Афанасий Великий в качестве аргумента ссылался на <i>церковную практику</i> поклонения Христу). Тем не менее, протестанты признают все тринитарные и христологические догматы, сформулированные в древности.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Итак, как с точки зрения современного протестантского отношения к Библии можно объяснить жизнь и развитие древней Церкви?<a name='more'></a></div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Прежде всего, необходимо задаться вопросом об универсальном (то есть независящим от времени) основании церковной жизни. Думаю, в качестве предварительной формулировки можно предложить принцип «Только Слово Божье» (<i>Solum Dei Verbum</i>). Обращение человека к вере происходило благодаря тому, что он слышал проповедь Слова Божьего, и его последующая церковная жизнь регулировалась Словом Божьим. Это слово приходило в христианскую жизнь благодаря уже имевшимся Писаниям (напр., 1 Тим. 3:16-17), благодаря проповеди наученных Богом апостолов (напр., Деян. 6:2) и тех, кто научились от них (напр. Евр. 2:3), и благодаря деятельности Божьих пророков (напр. 1 Кор. 14:3). Независимо от формы – письменно или устно – Слово <i>передавалось</i> Церкви, хранилось ею и определяло её жизнь (напр., 2 Фес. 2:15). (Более того, онтологически Церковь живёт только Христом, который есть воплощённое Слово Божье.)</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Размышляя о передаче Слова, мы сталкиваемся с важной концепцией «предания» (παράδοσις, «нечто переданное»; глагол παραδίδωμι, «передавать») – см. 1 Кор. 11:2; 2 Фес. 2:15; 3:6; 1 Тим. 6:20. Несмотря на мнение отдельных протестантов, что предание всегда подразумевает человеческие выдумки (как в Мк. 7:8), предание является вполне библейской концепцией, и важной составляющей жизни апостольской церкви. Вопрос в источнике того или иного предания. Поэтому наше первоначальное определение основания церковной жизни можно расширить: это Слово Божье воспринимаемое в форме апостольско-пророческого предания. Первоначально апостолы просто лично учат и обустраивают Церковь (напр., Деян. 2:42), но с ростом Церкви всеобщее личное наставление со стороны апостолов становилось всё более сложной задачей, так что в качестве замены апостольского присутствия начинает создаваться Новый Завет. (Даже те книги, что написаны не лично апостолами, всё же выходят из апостольской среды.) Итак, древней Церкви сосуществуют разные формы апостольского предания: учение, практика, Писание.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Благодаря передачи от верующего к верующему Церковь может жить, когда ещё не сформирован библейский канон, она может распознавать канонические книги по соответствию своему «правилу веры», она может видеть чуждость арианской ереси своему опыту, хотя ещё только ищет способы правильно выразить и отстоять свою позицию. Иногда предпринимаемые протестантами попытки проигнорировать роль устного аспекта апостольского предания приводят к сложностям при рассмотрении данных этих явлений.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
До сего момента все рассуждения могли показаться обоснованием скорее православно-католической, а не протестантской догматики. (Хотя, конечно, в православном богословии Предание – гораздо более сложная концепция, которую не нужно путать с преданиями.) Пора сделать шаг, который проводит значительное разграничение. А именно, признать <i>завершённость</i> апостольско-пророческого предания. (В православном богословии тоже можно говорить о завершённости, но в ином смысле; см. ниже.)</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
В Еф. 2:19-21 имеется яркий образ Церкви как строящегося храма: «Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе». Примечательно, что Апостол Павел называет здесь Апостолов и пророков «основанием». (Кстати, апостолы и пророки описаны как тесно связанная группа: <b>τῶν</b> ἀποστόλων καὶ προφητῶν – один артикль на два субстантива.) В свете наших рассуждений о важности апостольско-пророческого предания такая роль неудивительна. Они являются основанием не как просто люди, но как носители формирующего Церковь откровения. Кстати, возможно, в этом же смысле стоит толковать Мф. 16:18 – Пётр, как апостол и тот, кому Отец открыл истину, является камнем, на котором строится Церковь. (Этот текст вызывает многочисленные споры; неплохой обзор полемики приведен, например, у Б. Барнетта <a href="http://bible.org/series/upon-rock-exegetical-and-patristic-examination-matthew-1618">(B. Burnette)</a> [на английском языке].)</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Второй примечательный аспект Церкви как храма связан с качественным различием между Апостолами и пророками («основание») и другими христианами («камни»). И, наконец, обычная практика строительства зданий предполагает, что фундамент закладывается в самом начале, а уж затем ещё долгое время происходит укладывание камней.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Апостолы и пророки передали Божье Слово. Их труд завершён, их предание сформировано, и появилось два «результата» этого предания – организованные церкви и Писание. Мы можем только осмысливать и использовать то, что нам досталось. Всякое обоснованное добавление к <i>основанию</i> церковной жизни возможно было бы только Словом Божьим, и если кто-либо сегодня был бы способен передавать такое Слово, то потерялось бы различие между апостолами и пророками и другими христианами. (Конечно, что в неопятидесятнических движениях полно «апостолов» и «пророков», но здесь идёт речь о традиционном протестантизме.)</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Из такого понимания апостольского предания естественным образом следует протестантское согласие с последующим <i>осмыслением</i> имеющегося наследия (в частности, с оросами первых Вселенских соборов) или протестантское принятие традиционного библейского канона. (Хотя в истории протестантизма бывало всякое.) Отсюда же проистекает и протестантское несогласие со всем тем, что является выходом за пределы первоначального основания. Примером может послужить иконопочетание – икона была неизвестна древней Церкви, она сформировалась значительно позже (более-менее к V веку), а затем стала <i>новым</i> и к тому же <i>обязательным</i> критерием ортодоксальности (см. решения 8-го Вселенского собора; стоит также отметить, что протестанты признают халкидонскую христологию, но не считают необходимым выражать её с помощью икон.). Верующим людям вообще свойственно прикладывать свои творческие силы к религиозной сфере (что, само по себе, не плохо). Проблемы возникают, когда результатам этой деятельности <i>приписывают</i> авторитет, сравнимый с авторитетностью Божьего Слова.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
В свете всего вышесказанного можно теперь вернуться к обсуждению принципа <i>Sola Scriptura</i> и постараться понять, куда при этом «исчезает» церковный аспект предания. Выше уже отмечалось, что Писание, по сути, заменяло собой личное присутствие Апостолов. Будучи материально зафиксированным, оно могло легко и без искажений распространяться и передаваться. Устно передаваемое предание в большей мере допускало трансформацию. Поэтому, по мере удаления от апостольских времён, значимость Писания возрастает (что, отчасти выразилось в необходимости чёткой фиксации канона). К тому же значительные трудности с адекватной передачей предания возникают при радикальном изменении среды, в которой оно распространяется. Если первые три века и общественное устройство, и особенности церковной жизни не претерпевали принципиальных изменений, то христианизация Римской империи в IV веке (и зачастую формальный приход в церковь огромного числа язычников), падение Западной Римской империи в V веке, изменение общественных отношений (вступление в эпоху средневековья) – всё это оказывает влияние на церковное предание. Происходит значительное усложнение церковной жизни. Не удивительно, что именно в это время также возрастает интерес и к методологии толкования Писания (появляются герменевтические труды Тихония Африканского и Августина Блаженного, развиваются экзегетические методы в рамках Антиохийской школы и т.п.) – без должной аккуратности возрастает вероятность ошибочных заключений.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Впрочем, протестантский шаг к <i>Sola Scriptura</i> делается не тогда, а при ещё одной трансформации общества, связанной с эпохой Возрождения. По сути, это осознание того, что подлинное основание церковной жизни, Божье Слово, в изменяющемся мире (к тому же полном человеческих грехов) предстаёт современным людям достоверно и неизменно лишь только в виде текста Священного Писания.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Исторические церкви настаивают, что, благодаря присутствию Христа и Духа Святого, в сфере церковных преданий происходит неизменное сохранение изначально преданной Церкви истины (ср. Иуд. 3). Мы уже отмечали, что, например, в случае иконопочетания у протестантов возникают определённые сомнения в подобной неизменности. Примечательно и следующее <a href="http://dado.msk.ru/txt/oA_SHmeman/sh000.126.I.htm">наблюдение А. Шмемана</a>: «Всякая перемена ситуации, то есть сама история, вызывала и вызывает у православных рефлексию предельно негативную, состоящую, в сущности, в отрицании перемены, в сведении ее ко "злу", искушению, демоническому натиску. Но это совсем не верность вере или, скажем, догматам, неизменным во всех изменениях. Догматами, "содержанием" веры православный мир перестал жить и интересоваться давно... Исторически центральной и определяющей в Православии всегда была категория не православия по существу, то есть Истины, а именно "православного мира", неизменного потому, что он православный, православного потому, что он неизменный. Поскольку же мир этот неизбежно и даже радикально менялся, то первым симптомом кризиса нужно признать глубокую шизофрению, постепенно вошедшую в православную психику: жизнь в нереальном, несуществующем мире, утвердившемся как реальный и существующий». (Стоит отметить, что А. Шмеман всё же являлся православным священником, критически, хотя и не воинственно, относившимся к протестантизму.)</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Итак, мы видим, что <i>Solum Dei Verbum</i> древней Церкви, завершённость и уникальность апостольского служения, трансформации общественного и церковного устройства и важность правильного использования человеческого творчества довольно естественно приводят к богословской необходимости <i>Sola Scriptura</i> в настоящее время, несмотря на некоторую новизну (с исторической точки зрения) такого подхода. При этом наследие прошлого проявляется в том, что у протестантов имеется готовый канон Священного Писания, а также в том, что всякое серьёзное изложение систематического богословия неизменно будет включать в себя богословие историческое, помогающее понять истоки, основания и изначальный смысл формулировок общехристианских догматов (Хотя, конечно, обоснование догматов в современных учебниках не всегда будет таким, как у Отцов, но будет строится на историко-грамматическом анализе Писания.)</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Итак, мы видим, что в протестантском богословии, как ни странно, есть место преданию, но преданию исключительно апостольскому по происхождению. Однако нет места преданию, проистекающему из иных, поздних источников. Конечно, у других конфессий есть некоторые аргументы в пользу значимости поздних преданий, либо существенно расширенно представление о содержимом апостольского предания. Однако наше обсуждение в основном было посвящено не полемике, а просто <i>внутренней логике</i> протестантского богословия (хотя, конечно, не все протестанты именно так представляют себе эту логику).
</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com19tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-53503918263058261932011-08-14T23:42:00.004+07:002011-08-20T01:00:26.027+07:00«Нельзя разрешить самому собой»<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div style="margin-bottom: 0.3em; margin-top: 0em; text-indent: 0em;">
<i>Ответ Дмитрию на вопрос: «Что означает 2 Пет. 1:20?»</i></div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Конечно, само выражение из Синодального перевода («никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собой») уже непонятно. Однако здесь есть и более серьёзная проблема: оригинальный греческий текст тоже непрост. Это один из тех стихов, в отношении которых мнения толкователей существенно расходятся. Более-менее буквальный (и поэтому корявый) перевод звучит так: «Всякое пророчество [в] Писании [как] собственное истолкование не появляется» (πᾶσα προφητεία γραφῆς ἰδίας ἐπιλύσεως οὐ γίνεται). Основной спор связан с вопросом о том, о чьём именно истолковании идёт речь? Варианты ответа: читателя или пророка.
<a name='more'></a></div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Если имеется в виду читатель, то речь здесь идёт о недопустимости самостоятельного истолкования пророческих текстов верующими. (Тогда мысль можно передать примерно так: «В отношении любого пророчества в Писании недопустимо самостоятельное истолкование».) В качестве правильного толкователя для текста обычно предлагают Святого Духа (см. упоминание 1:21), Церковь в целом (идея плохо соотносимая с непосредственным контекстом) или апостолов (см. в 1:16-18 ссылку Петра на то, что его присутствие при преображении подтверждает проповедуемое слово).</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Если имеется в виду пророк, то речь идёт о том, что пророк донёс открытую ему истину правильно, не приложив к ней своё человеческое толкование (см. обсуждение процесса откровения в 1:21). (Тогда мысль можно передать примерно так: «Никакое пророчество в Писании не появилось в результате собственного творчества пророка».)</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Второй подход является более традиционным и встречается со святоотеческих времён, но последнее время всё большую популярность завоёвывает первый подход.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Преимущества первого подхода: (1) «Истолкование» лучше соответствует читателям пророчеств, чем авторам. (2) В 1:19 буквально написано «мы имеем более твёрдое (βεβαιότερον) пророческое слово», что можно объяснить следующим образом: свидетельство апостолов сделало пророческое слово более надёжным (конечно, не в объективном смысле, но для читателей), так что пророчества должны восприниматься в свете апостольского учения. (3) Противники в этом послании названы «лжеучителями», а не «лжепророками» (2:1), поэтому основная проблема не с откровением, но с толкованием откровения.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Однако не всё так безоблачно с таким пониманием. Ст. 21 начинается с «ибо» (γὰρ), то есть является пояснением к ст. 20, но он говорит о получении откровения пророками. «Вы должны пользоваться толкованием апостолов, потому что пророки получили откровение от Духа" – это не кажется слишком логичным рассуждением. (Конечно, если допустить «вы должны пользоваться толкованием от Духа, потому что пророки получили откровение от Духа», логика появится, но, во-первых, в предшествующем контексте о Духе речь не шла, во-вторых, в последующем стихе, хотя Дух и упомянут, но в самом конце, а главная тема – пророки, так что слишком много пришлось бы домысливать.)</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Второй подход предполагает тесную связь между стихами 21 и 22 – они в совокупности описывают происхождение пророчества, которое ни в одном из аспектов не является результатом человеческой деятельности. По поводу приведённых выше аргументов в пользу первого варианта можно сказать следующее: (1) «Истолкование» пророчества самим пророком – концепция распространённая в те времена; пророчества обычно воспринимались как видения или т.п., которые ещё нужно было правильно понять (кстати, греческая литература изобилует примерами неправильно понятых двусмысленных пророчеств). Более того, Петру не чужда идея толковательной деятельности пророка (см. 1 Пет. 1:10-11). (2) Форма «более твёрдое (βεβαιότερον)» (сравнительная степень прилагательного) в греческом того времени могла иметь просто усилительное значение «очень твёрдое». При этом логика рассуждений такова: «Обращайтесь к очень твёрдому пророческому слову, зная, что оно полностью происходит от Бога». (3) «Лжеучители», похоже, сомневались не только в каких-то толкованиях, но и в самих пророчествах (ср. 3:3 и дал.), возможно, считая, что пророки не правильно использовали Божьи видения.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Конечно, и данный подход не без недостатков: например, при таком понимании естественнее было бы поставить перед «собственное истолкование» предлог «от» (ἐκ) или т.п., а не использовать просто родительный падеж, но, ввиду широкого спектра значений греческого родительного падежа, проблема не так уж и велика.</div>
<div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Итак, «никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собой», видимо, означает (исходя из оригинального текста, русский мне разгадать не удаётся), что <b>нельзя считать пророчества собственными идеями пророков</b>. При всей красоте иного подхода, и всём моём уважении к некоторым его приверженцам, данный мне кажется более вероятным, прежде всего, в свете непосредственного контекста.</div>
<div style="margin-top: 0.6em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
Не много найдётся текстов, где столь трудно сделать окончательный вывод, поэтому я и привёл не просто ответ на вопрос или ответ с аргументами в его пользу, но и другие идеи. Пусть это послужит иллюстрацией (упрощённой) мира библейской экзегетики и напомнит, что не всегда стоит спешить с безапелляционными заявлениями. Не ошибаются только пророки, движимые Духом Святым.
</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com1tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-1602953004194272802011-08-11T23:55:00.003+07:002011-09-21T19:51:02.861+07:00Маленький союз и большие отношения<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on"><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Сейчас проповедую по 1-му Петра, и у меня сложилось ощущение, что в отношении ни одной другой книги я так много не размышлял о роли в тексте союзов “и” (хотя, конечно, статистикой не занимался).</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Примечательный пример – 1 Пет. 3:7: “Также мужья, живите благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, <b>как и</b> (ὡς καὶ) сонаследницам благодатной жизни...” Здесь много важных вопросов, просто сейчас хотелось обратить внимание на “и” (также можно перевести как “даже”). Синодальный и многие другие переводы просто игнорируют это слово. Однако оно, возможно, весьма значимо для понимания нюансов текста.<br />
<a name='more'></a></div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">“Как сонаследницам" может обозначать причину или характер оказания “чести”, “как и сонаследницам” с большей вероятностью говорит о характере чести. Это честь, уместная в отношении “сонаследников”. Более того, при таком прочтении честь сонаследия предстаёт в качестве особой, чрезвычайно высокой чести.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">По меньшей мере, это означает, что честь, оказываемая жене, не должна быть меньше ввиду её состояния “немощнейшего сосуда” – в отношении Божьего наследия она не хуже своего мужа. (Я здесь понимаю “благодатную жизнь” как явление эсхатологическое ввиду такого употребления понятия “наследие” в данном послании. Встречающаяся идея, что речь идет просто о супружеской жизни, кажется, хуже вписывается в широкий контекст.)</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Однако, возможно, стоит сделать и ещё один шаг. Может ли описываемая жена быть неверующей? Обратите внимание, что в предыдущих параграфах данного раздела послания (начиная с 2:11) речь шла именно об отношениях с неверующим окружением (просто язычниками, правителями, господами, мужьями). Также примечательно изменение числа с единственного на множественное (“сосуд” - “сонасдедницы”). Аргументы не абсолютные, однако заставляют задуматься. Если допустить вполне жизненную возможность неверующей жены, то стих говорит о том, что любая жена, верующая и неверующая, духовная и не очень, послушная и вздорная, заслуживает “чести” не меньшей, чем верующие сестры церкви.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">К сожалению, достаточно типично, когда неверующий человек, живущий с верующим, начинает чувствовать себя существом второго сорта. Верующий партнер может мечтать о духовном спутнике жизни, давая почувствовать супругу его неверие или недуховность и т.п. Приводит ли это к покаянию? Мягко говоря, не всегда. (Правда, и противоположное поведение тоже не всегда приводит к покаянию.)</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Важно отметить, что я не пишу здесь об одобрении недолжного состояния другого человека перед Богом. Обратите внимание, что честь – это нечто являемое вообще всем людям (2:17), и в данном контексте она во многом связана с добрыми делами (ср. 2:12).</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Итак, помимо всего прочего, пожалуй, данный стих говорит, что очень опасное дело для мужчины – размышлять: “Вот была бы моя жена вот такой...” Нужно спешить оказывать заботу той, которая есть, а то как бы не было “помехи молитвам”.</div><div style="margin: 0em; text-align: justify; text-indent: 1.5em;">Вот такие идеи крутятся в связи с одним простым союзом.</div></div>Unknownnoreply@blogger.com4tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-7112350686309115372011-08-09T23:05:00.001+07:002011-08-10T01:28:00.347+07:00Предание в протестантской и православной герменевтике<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div dir="ltr" style="text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
<div style="margin: 0em;">
Время от времени я читаю баптистам лекции о Православии, потому периодически оказываюсь вовлечен в протестантско-православную полемику. Не всякая полемика на пользу, но вопрос о подходе к толкованию Библии, отвечая на который я написал письмо, превратившееся в данное сообщение, думаю, важен и сам по себе.</div>
<div style="margin: 0em;">
Итак, меня недавно спросили: “Мы, баптисты, верим, что Священное Писание – наивысший авторитет. Впрочем, и православные очень часто с этим соглашаются. Но весь вопрос в том, как его толковать. Для толкования Писания мы используем современные законы герменевтики, а они воспринимают Писание через призму трудов святых отцов и других преданий. Но ведь наша герменевтика, историко-грамматический метод, которым мы пользуемся – тоже своего рода предание, верно? Это наш церковный опыт, труды, знания и пр. Таким образом, для толкования Писания мы тоже прибегаем к преданию. Так если и они, и мы, фактически, толкуем Писание, опираясь на предание, то возникает вопрос: а так ли уж неправы православные, рассматривающие Писание через призму более древнего предания?”</div>
<div style="margin: 0em;">
Может быть с несколько иными формулировками, но вопрос о сравнении православного и протестантского подходов к Писанию возникает в рамках почти любого серьезного обсуждения сравнительного богословия. При этом далеко не все собеседники адекватно представляют себе не только подход собеседника, но и свой собственный. Но все же я попробую кратко обсудить и то, и другое.</div>
<a name='more'></a><div style="margin-top: 0.6em; margin-bottom: 0.3em; text-indent: 0em;">
<b>Консервативная протестантская герменевтика</b></div>
<div style="margin: 0em;">
В чём именно заключается суть историко-грамматического (или грамматико-исторического) метода? На самом деле, всё сводится к одной простой идее – Писание следует обычным законам человеческой коммуникации. То есть, фактически, оно толкуется теми же способами, что и другие тексты. Так, когда вы читаете и данную заметку, и какую-либо книгу или газету, и просто разговариваете, вы пользуетесь историко-грамматическим методом. Информация извлекается из культурного контекста (история) и значения слов и синтаксических конструкций (грамматика). Просто когда у нас с автором более-менее один и тот же контекст и язык, мы часто воспринимаем текст без заметных затруднений. Но стоит попробовать прочитать текст, например, на английском языке, и даже при нормальном владении языком понадобится прилагать больше усилий, потому что это уже не столь знакомая грамматика, и не столь знакомый контекст. Или стоит обратиться к произведениям, например, XVII века, и оказывается, что не всегда хватает наших знаний культурных реалий, и где-то уже остро нужны примечания издателей. (А те, кому сейчас лет двадцать, даже тексты советских времён не всегда вполне понимают.) Итак, чем дальше в культурном или лингвистическом отношении от нас автор, тем больше требуется историко-грамматических усилий, чтобы прочитать его в соответствии с авторским замыслом. Библия же написана на древних языках, в рамках культуры, отстоящей от нашей на тысячелетия, поэтому и так труден путь к ее “простому и непосредственному” восприятию. Весь историко-грамматический метод – это лишь набор средств, призванных помочь преодолеть эту пропасть и услышать автора в категориях языка и мировоззрения того времени, чтобы лишь потом мы смогли претворить эту мысль в нашу культуру.</div>
<div style="margin: 0em;">
В каком-то смысле, историко-грамматический метод – это не столько предание, сколько попытка преодоления предания. Одна из основных проблем при толковании – предпонимание читателя, когда мы навязываем тексту то, что, по нашему мнению, он должен был бы выражать. Такое предпонимание формируется за счет церковных и культурных преданий, усвоенных толкователем, но часто его наличие не осознается. Стоит послушать, например, проповеди представителей другой конфессии, и легко замечаешь, как они примешивают к тексту свое конфессиональное богословие. А наоборот? Нужно честно признать, что в большинстве случаев и баптисты активно используют свои баптистские предания при толковании, а вовсе не историко-грамматический подход. Правильная методология предполагает сознательный контроль над тем, из какого источника проистекает тот или иной вывод, то есть насколько вывод обоснован исторически, грамматически и логически. Конечно, далеко не всегда удается преодолеть человеческие слабости, но движение в этом направлении необходимо и возможно. Например, когда читаешь труды серьезных экзегетов, часто вообще не получается догадаться, к какой конфессии они принадлежат, а стоит почитать менее аккуратных, и сразу всё понятно.</div>
<div style="margin: 0em;">
До сего момента я описывал историко-грамматический подход как деятельность в идеале совершенно независимого толкователя. Но здесь требуются два уточнения. Во-первых, толкователь должен быть зависим от Святого Духа. Но не для того, чтобы Дух открыл некие “тайны”, невыводимые историко-грамматически из текста. Просто объективная составляющая реальности авторов библейских текстов – их взаимоотношения с Богом. Без понимания и принятия этого аспекта невозможно адекватно понять авторскую мысль. Более того, это мысль не только автора-человека, но и Духа, которым он был водим, а потому без Духа она будет чужда, что создает некоторые препятствия при толковании. Наконец, Дух может помочь правильно оценить имеющуюся у нас информацию. (Только было бы в чём помогать, а то ведь часто ленимся думать).</div>
<div style="margin: 0em;">
Во-вторых, как это ни странно звучит в данный момент, толкователю полезно церковное предание (причём я говорю не о местной баптистской традиции, а о двухтысячелетнем опыте всей христианской церкви). Но, опять-таки, не как способ получения чего-то невыводимого из текста. Библейский текст непрост. Даже самые внимательные и усердные не видят всех его нюансов, так что нам нужна помощь. И мы находим ее в лице тех, кто прикладывал должные усилия в поисках ответа на вопрос: что действительно имел в виду автор? Искренние толкователи прошлого и настоящего, независимо от их конфессиональной принадлежности, являются нашими собеседниками, советчиками и учителями. Они периодически говорят нам (если мы готовы слушать): “Вот на эту деталь ты не обратил внимания и вот этот факт не учёл”. Более того, без них нам бы всё время приходилось “изобретать велосипед”, и мы почти не сдвинулись бы с места в нашем богословствовании. (Увы, часто так и происходит. Но стоит обратить внимание на обилие и разнообразие источников, используемых хорошими экзегетами).</div>
<div style="margin: 0em;">
Итак, историко-грамматический метод подразумевает наличие единственно правильного толкования текста – авторской мысли. Он предполагает, что эта мысль была передана обычными языковыми средствами того времени с учётом культурным и мировоззренческих реалий автора и первоначальных адресатов. И эта мысль может быть обнаружена, если, с помощью Духа Святого, бороться с собственным предпониманием, внимательно относиться к историческим и лингвистическим данным и логически анализировать развитие мысли. И труды других толкователей, идущих по тому же пути, могут существенно помочь. (Понятно, что в рамках краткой заметки невозможно обсудить все нюансы, особые ситуации, подводные камни и т.п. Конечно же, здесь стоит почитать
<a href="http://www.rusbaptist.stunda.org/dop/g00.htm">Г. Верклера</a>,
<a href="http://www.bible.org.ru/cataloguedetails.php?d=415">У. Кайзера</a>,
<a href="http://www.ozon.ru/context/detail/id/6311007/">Г. Осборна</a> и др.)</div>
<div style="margin: 0em;">
Последний пункт в моих рассуждениях, возможно, порождает вопрос: а не является ли использование трудов толкователей прошлого, по сути, вариантом православного подхода, то есть истолкованием с помощью преданий? Думаю, всё же существует весьма значимое отличие. Православная герменевтика строится на иных принципах.</div>
<div style="margin-top: 0.6em; margin-bottom: 0.3em; text-indent: 0em;">
<b>Православная герменевтика</b></div>
<div style="margin: 0em;">
Православие – это некая <i>terra incognita</i> для протестанта. Писание и Предание (и предания) предстают здесь в совершенно ином свете, о чем я попытался подробнее рассказать в <a href="http://www.propovedi.ru/2011/07/scripture-in-roc/">другом месте</a>. Здесь же дано лишь упрощенное описание.</div>
<div style="margin: 0em;">
В каком-то смысле, православная герменевтика сводится к принципу: “Для того, чтобы действительно понимать Священное Писание, нужно самому быть святым.” Церковь обладает полнотой истины, благодаря жизни в ней Святого Духа. Из этой сокровищницы было почерпнуто Писание, из этой же сокровищницы черпают и святые. Единство источника (теоретически) дает тождественность понимания. Причём, православное понимание не сводится к буквальному значению текста, но предполагает наличие более глубокого, типологического или даже аллегорического значения. (Здесь и пролегает главное отличие от традиционного протестантизма с его “грубым буквализмом”.) Важно понять, что “глубинные значения” не могут быть прямо извлечены из культуры, грамматики, логики, они могут быть только открыты. Иначе говоря, богатство смысла Писания для обычного человека оказывается непосредственно недоступным. Более того, постоянно отмечается опасность заблудиться и измыслить ложь при попытке самостоятельного поиска смысла Писания. Надёжная возможность для православного христианина – это чтение Библии через отцов Церкви. (Кстати, сейчас издаются <a href="http://sites.google.com/site/germenevtika/inprint/released/kommentarii">сборники святоотеческих комментариев на Библию</a> – иногда хороший пример в том числе и типологических толкований. Впрочем, как отмечалось выше, источник полезный и для протестантов, так как отцы, конечно же, обсуждали буквальное значение текста.)</div>
<div style="margin: 0em;">
Важно понять, что при отказе от обычных законов коммуникации результат толкования становится непредсказуемым. Любой человек может заявить о своих идеях: “Бог мне открыл это”, не приводя иных обоснований (отчасти отсюда проистекает и упомянутая выше опасность заблудиться). Церкви необходимо как-то фильтровать ереси и глупости. Для Православной церкви предания, по сути, как раз и служат таким фильтром, содержащим нормативные дополнительные значения текста. И если мы говорим о каком-то буквальном истолковании: “Это неверно, потому что не соответствует значению слов, контексту или историческим фактам”, то они, зачастую, говорят о переносном истолковании: “Это неверно, потому что не соответствует учению отцов”. Собственно, за редкими исключениями, православные вообще <i>не толкуют</i> Библию. Они просто излагают святоотеческое учение, используя Библию как “наглядное пособие”. (Честно говоря, баптисты на практике нередко поступают так же, просто пересказывая церковное баптистское учение и ссылаясь на библейские тексты лишь аллегорически с ним связанные, а не извлекая учение непосредственно из текста.) Таким образом, мы видим, что предания для Православной церкви – неизбежный дополнительный источник информации, содержащий “правильные” дополнительные значения к библейским текстам. (Вообще говоря, практически любая религиозная группа, отказываясь от историко-грамматического толкования, создаёт дополнительный авторитетный источник, служащий фильтром ее вероучения – “папская непогрешимость” и прочее у католиков, “дух пророчества” у адвентистов, нормативный духовный опыт у пятидесятников и т.д. Полный отказ и от буквализма, и от фильтров рождает хаос.)</div>
<div style="margin: 0em;">
Стоит уточнить, что вышесказанное не означает, будто отцы Церкви в своих типологических и аллегорических толкованиях всегда говорили нечто небиблейское. Зачастую истина, явно и ясно изложенная в одних текстах Писания, ими “выводилась” из совершенно других. В иных случаях хронологическая близость к временам апостолов позволяла легко получать достоверную информацию и из устного учения церкви. (Так же и в баптистских собраниях далеко не каждая проповедь, даже имеющая смутное отношение к прочитанному тексту, обязательно будет еретической.) Тем не менее, сама возможность видеть в тексте больше, чем написано, различать несколько смыслов одного и того же высказывания (что, конечно же, нетипично для обычной человеческой коммуникации, но ожидается здесь от библейского текста) – всё это открывает двери для развития авторитетных источников (преданий), формально связанных с Библией, но существенно расширяющих и дополняющих её. (Впрочем, с православной точки зрения, это лишь просто очередное претворение в слова или образы полноты истины, всегда имеющейся у Церкви.)</div>
<div style="margin-top: 0.6em; margin-bottom: 0em;">
Итак, наконец, мы можем вернуться к вопросу о возможности использовать православное предание при протестантском толковании Библии. До некоторой степени это как приставлять крылья от самолёта к подводной лодке. Протестантская и православная герменевтика – две разные, завершённые системы со своей внутренней логикой. Мы можем принять Писание как необходимое и достаточное откровение, данное Богом, но приспособленное к обычным средствам человеческой коммуникации. Тогда из всего общецерковного предания мы будем пользоваться <i>только</i> тем, что было направлено на непосредственное раскрытие авторской мысли. Мы можем принять Писание как одно из частных проявлений полноты внутренней церковной истины, связанное со многими другими аспектами этой истины и имеющее способность отражать их с помощью разных уровней смысла. Тогда нам неминуемо придётся пользоваться <i>всей совокупностью</i> православного предания и быть православными (или, например, католического, и быть католиками).</div>
<div style="margin: 0em;">
Чтобы выбрать для себя одну из этих систем, нужно сделать шаг в сторону и посмотреть на данную систему как часть системы более обширной, включающей в себя представление и о Библии в целом, и о Боге, спасении и т.п. Важно понять, что Православие и протестантизм – это именно системы, обладающие своей внутренней логикой, так что и выбираем мы всё в совокупности, да и сделав выбор используем всё вместе. (Конечно, на практике мы можем легко пренебречь историко-грамматическими исследованиями Писания, подменив их легкодоступными случайными “преданиями”, но тем самым мы значительно ослабляем силу нашего свидетельства – это как лодка с крыльями – ни плавать, ни летать.) Избрав историко-грамматический подход, мы избираем непростой труд, но результаты стоят усилий.
</div>
</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com20tag:blogger.com,1999:blog-6103070612048348440.post-41352130065687612982011-08-06T22:42:00.122+07:002011-08-15T11:49:30.414+07:00Новый учебник и новый блог<div dir="ltr" style="text-align: left;" trbidi="on">
<div dir="ltr" style="text-align: justify; text-indent: 1.5em;">
<img align="right" border="1" hspace="10" src="https://blogger.googleusercontent.com/img/b/R29vZ2xl/AVvXsEg4XlnllA6_yJ3Z0qt9uImBtGC7LOK5WTmlGCJtE1hYK7Z-aVwB0pXOdjWQ0HCY4NiRTENztLKvcKQyDtTpNWopRzT9EAGOWrpVLLcpwYc4J1sENomzaXY0v6BCc4pftr7b6_HWhtGluQcp/s1600/BBG-EN-s.gif" />
<div style="margin: 0em;">
Друзья, наконец-то я завершил работу над подготовкой к изданию русского перевода учебника греческого языка Уильяма Маунса. (Это мой второй переводческий опыт после учебника Д. Уолласа.) Совсем скоро книга должна выйти в издательстве “Библия для всех”.</div>
<div style="margin: 0em;">
На сегодня это один из самых популярных начальных курсов греческого языка в мире. Автор попытался сочетать преимущества дедуктивного и индуктивного подходов к преподаванию языка. С одной стороны, грамматический материал организован в строгую систему (особенно непривычно, что сначала полностью изучается грамматика имени и лишь затем глаголы). С другой стороны, с самого начала предполагается непосредственная работа с реальными текстами Нового Завета (правда, рабочая тетрадь с учебными заданиями всё еще находится в процессе подготовки, но скоро появится). Не смотря на впечатляющий объем (учебник с рабочей тетрадью составляют около 700 страниц), читается всё весьма легко. Этому способствует дружеский, неформальный стиль, юмор, карикатуры, забавные фотографии, а также схемы, таблицы, множество справочного материала. В целом, и учить язык, и обучать языку, надеюсь, отныне будет проще.
</div>
<div>
И раз учебник готов, можно вздохнуть чуть свободнее. Я некогда пообещал создать свой блог, но работа над учебником съедала всё время и силы. Но теперь нет повода не выполнять обещание. Надеюсь, что-то у меня получится. “Поехали”?</div>
</div>
</div>
Unknownnoreply@blogger.com8